Мне бросилось в глаза, что фасад церкви время от времени освещается
прожектором. Часа через три вернулся Шафар и велел снова включить освещение
в городе, что я и сделал".
Тем временем в глинской церкви разыгралась трагедия, повторявшаяся и в
последующие дни, которую трудно описать словами, хотя это и пытались сделать
оставшиеся в живых свидетели.
Вот что рассказывает ИВАН ПАЦИЕНТА, портной из Глины:
"... Я жил за церковью. Выглянув вечером из окна, я заметил, что
пространство перед церковью было освещено. Слышны были доносившиеся оттуда
глухие стоны... На следующее утро перед церковью я обнаружил лужи крови..."
Свидетелю МАТО БАКШИЧУ, столяру из Глины, удалось увидеть гораздо больше:
"... Я жил в пятидесяти метрах от бывшей православной церкви,- вспоминает
Мато Бакшич.- Около девяти часов вечера я заметил из своего окна, что из
церкви грузовиками вывозят людей. Затем я услышал, как из церкви доносились
крики и стоны, похожие на завывания зверей или рев забиваемого скота.
Выдержать это было трудно, и я отошел от окна. Но моя семья, все мы не могли
заснуть от проникавших в нашу квартиру непрекращавшихся криков. Подойдя
снова к окну, я увидел, что эти изверги выносят людей одного за другим из
церкви, сваливая их в кучи. После этого их грузили на машины и увозили.
Некоторых усташи убивали прямо перед церковью. До меня доносились приказы:
- Подыми ему рубашку! Где там у него сердце?
После чего слышался хриплый стон жертвы.
Они бросали несчастных в грузовики - один усташ хватал жертву за ноги,
другой за руки, третий поддерживал посредине - до тех пор, пока не заполняли
их доверху. Мне неизвестно, откуда были эти люди, но потом в городе
говорили, что их пригнали из Вргинмоста или Топуско, чтобы перекрестить из
православной веры в католическую".
Мато Бакшич вспоминает одну подробность за другой:
"Около полуночи мы с женой заметили, как из церкви вышел усташ с засученными
рукавами. Его руки были окровавлены. В правой руке у него был нож. Не
сдержавшись, моя жена спросила его:
- Что происходит в церкви?
Приостановившись, он коротко бросил в ответ:
- Режем.
- Кого режете?
- Сербов режем. До тех пор, пока не вырежем их всех до одного, нам,
хорватам, спасения не будет.
Тогда и я вмешался в разговор:
- Почему это нам не будет спасения?
На это он только сказал:
- Хватит, я в эмиграции натерпелся".
Свидетельствует ЙОСИПА ШАРИЧ, домохозяйка из Глины. Вот как она вспоминает
ту кровавую ночь:
"В ту ночь, когда происходила расправа, я была в доме усташа Янко Будака,
который в тот день умер естественной смертью. Кроме меня, там были Мара
Клаич и Драга Ликар. Около часа ночи в дом вошли трое усташей в форме, их
одежда и обувь были в крови, в руках у них были окровавленные ножи. Подойдя
к телу умершего, они подняли вверх свои ножи и стали размахивать ими,
повторяя:
- Мы отомстим за твою хорватскую кровь!
В ответ на наш вопрос, почему они в крови, усташи сказали, если мы хотим
знать, чтобы шли с ними. Подойдя вместе с ними к церкви, я увидела груды
умерщвленных людей, вся земля вокруг была залита кровью. В церкви, которая
время от времени освещалась прожектором, я тоже увидела убитых, слышались
крики и стоны людей. Обращаясь к очередной жертве, один усташ спросил:
- Ну, куда тебе всадить нож?"
По свидетельству ДУШАНКИ БРЕКИ из Глины, это убийство совершили усташи из
13-й "сотни смерти". Об этом ей сказал Мича Михалец, который также находился
в Глине, а затем в составе трудового батальона был переведен в Загреб. В
числе тех усташей был и некий Зунац, который в 1943 году был жандармом в
Петрине, а также механик Йосип Буткович из Беловара, который хвастался перед
Душанкой Брекой, как он расправлялся в церкви с людьми, выкалывая некоторым
из них глаза.
В этой бойне участвовало около пятнадцати усташей. Некоторые проявили при
этом особую жестокость.
Проходивший в ту ночь мимо православной церкви ИГНАЦ ХАЛУЗА из Глины
вспоминал:
"Я видел, как Йосип Мисон снимал с жертв одежду и бросал в корзину. Когда я
шел парком, мне навстречу попался человек в гражданском, с засученными
рукавами, руки его были в крови. Он попросил закурить. Я ответил, что у меня
нет сигарет. Тогда он позвал меня в православную церковь. При входе возле
забора я увидел около пятнадцати усташей, которые пили ракию. Из церкви
вдруг раздался голос мальчика:
- Папа, спаси меня!
Детский крик, скорее стон, со слезами повторился несколько раз. В церковь
вошел Йосо Зинич. После этого детского голоса уже больше не было слышно".
О том, что творилось в церкви, лучше всего знают сами усташи. А также
единственный из мучеников, оставшийся в живых,- чудом уцелевший человек,
который не знает, что хуже - умереть или остаться в живых. Ибо после всего,
что произошло, жизнь ему стала казаться сплошным кошмаром.
"... Через несколько минут после того, как нас заперли в церкви, появился
Крешталица, мясник из Глины, а за ним - жандарм Йосо Миленкович. Через час
после того, как они нас переписали, в церковь пришел человек в форме
домобрана, который сказал: "Вы, сербы, еще в 1919 году были приговорены к
смерти, но тогда нам не удалось привести приговор в исполнение, поэтому мы
всех вас уничтожим сейчас".
Так вспоминает о начале кровавой бойни в Глине ЛЮБАН ЕДНАК, крестьянин из
Белиште, единственный человек, уцелевший в ту страшную ночь. Продолжая свое
свидетельство, Еднак говорит:
"Потом пришли еще какие-то усташи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92