Он превращается просто в население, в механическое скопище определенного количества миллионов людей, скрепленных кое-как лишь внешними формами скрепления: граница, язык, территория, полиция, армия, инерция. Внутренне же, духовно, национально эти миллионы ничто не объединяет. Культивировать из десятилетия в десятилетие объединяющие силы, откристаллизовывать, усиливать народ, делать его народом и поддерживать в ранге народа может только монархия. Сильное централизующее начало. Ибо идея монархии - это и есть переложение на простой язык идеи централизации народа. Объединять народ может только монарх. Управлять населением могут и президенты. Да, кратковременные и разношерстные президенты, в которые попадают и адвокатишки (чаще всего), и бизнесмены, то есть дельцы, и какой-нибудь там журналист, артист и мало ли кто. Но почему мной должен руководить и управлять делец или журналист? Кроме того, он может оказаться не обязательно французом во Франции, не обязательно итальянцем в Италии, не обязательно американцем в Америке. То есть по паспорту да, конечно, надо числиться гражданином Америки, чтобы стать президентом или вице-президентом. Но по духу? По симпатиям? По своим политическим и национальным стремлениям? Может быть, он вовсе не будет думать о консолидации народа, а будет решать разные текущие вопросы, технические, военные, торговые. Надо кое-что и успеть за четыре года. Идея же консолидации в президента не заложена по самой его природе. Тогда как монарх - это и есть идея консолидации в чистом виде. Весь день Кирилла проходил в безудержном кипении, которое мне лично было бы не под силу. Кипение начиналось около одиннадцати утра и заканчивалось после полуночи, иногда в два или в три часа ночи. Бесконечные телефонные звонки, бесконечная смена лиц (одни приходят, другие уходят), а потом вдруг - толчок изнутри (на часы он никогда не смотрел, обладая безошибочным чувством времени), и надо было ему мчаться куда-нибудь через всю Москву. Могла сидеть в мастерской какая-нибудь девочка, красавица, конечно, вероятно, натурщица, а может быть, просто познакомился, привел, сунул в руки книжку - сиди, читай, просвещайся. - Владимир Алексеевич, познакомьтесь, будущая Жанна д'Арк, не все еще понимает, но пульс есть. Пульс - это главное. Все люди у него делились на две основные категории - с пульсом и без пульса. Пульсяга и мертвяга. То есть на людей, способных хотя бы и не сразу, но воспринять его неожиданные для большинства истины, и на людей, в словаре которых на первом месте непробиваемые слова "партия, коммунизм, трудящиеся...". Девочка (с пульсом) прилежно читает какую-нибудь книжку. Кирилл, окончив телефонный разговор, подскакивает к ней, перелистывает несколько страниц, показывает пальцем: - Вот здесь. Изречение Бебеля. Немецкий социалист. Огласи. Владимиру Алексеевичу тоже интересно. Давай, давай. Девушка оглашает: - Социализм можно попытаться осуществить на практике, но для этого надо найти страну, которую было бы не жалко . - А! - восторженно восклицает Кирилл. - Чудо! Признанный социалист, теоретик. Пиво и раки завода имени Бебеля, как сказал великий певец пролетарской революции. Это был его излюбленный тон. Чем больше он ненавидел поэта, художника, политического деятеля, тем более пышными эпитетами он его награждал. Особенно в присутствии людей, которых считал непосвященными, посторонними. Ирония чувствуется, но за руку не поймаешь. Приходили иностранцы, и он тотчас же сажал их за виски. Приходили редакторы журналов, искусствоведы, крупные работники Министерства культуры, музейные работники, газетчики, директора издательств. То есть не то чтобы валили толпами директора издательств или главные редакторы журналов. Но в разное время и в разных ситуациях можно было встретиться и с главным редактором, и с директором издательства, и с директором музея, и с заместителем министра, а то и с самим министром. И Бог знает с кем. Проводив какого-нибудь издателя, редактора, министерского работника, Кирилл бросал мне уже как своему человеку: - Мертвяга. Пульса нет даже ничтожного. Паралич мозга и духа. Зачем же он тебе? - Можно использовать. В порядке гальванизации трупа. Если к трупяге подвести сильный электрический ток, то у него начнут дергаться руки и ноги. Так и тут, когда говоришь, западает даже трупяге. Подал ему идею книги: "Что город, то норов". Издать книгу с прекрасными фотографиями об исконных русских городах: Торжок, Устюжна, Таруса, Сапожок, Весьегонск, Суздаль, Боровск... Люди увидят, что в архитектуре кое-где еще сохранился русский дух и что надо его беречь, возрождать, развивать, всячески культивировать. Использую, Владимир Алексеевич, все возможности. Как нас учил гениальный, вечно живой вождь пролетариата: "Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан". Любимая поговорка Ильича. Во всяком деле нет мелочей. Нельзя пренебрегать ничем. - А этот, из Министерства просвещения? - Ткнул его носом в "Родную речь". Где поэт Суриков? Где Кольцов? Где Алексей Константинович Толстой? Где Блок? Есенин? Где родная природа, родной язык? Самуил Маршак, Агния Барто, Юрий Яковлев, он же Хавкин. Безликие стихи, трескотня. "Летят самолеты, строчат пулеметы". И это "Родная речь"? Открой старую книгу для начального чтения. Открой, открой, вот она, читай. Вечер был, сверкали звезды, На дворе мороз трещал. Шел малютка по деревне, Посинел и весь дрожал. Шла старушка той деревней, Увидала сироту. Приютила, обогрела И поесть дала ему. - Да, я помню с детства эти стихи. Староваты, конечно. И слабоваты... - Хм. Староваты и слабоваты. Да ведь в них - сразу же понятие о добре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139