— спросила баронесса. — Может быть, я его покараулю?
— A я вам составлю компанию, — предложила Чаликова.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — кивнул владелец Покровских Ворот. — Я вам принесу горячего чаю и что-нибудь покушать. Идемте, доктор, вам тоже надо согреться.
Оставшись втроем с баронессой и Свинтусовым (если не считать Мешковского и прочих гостей, по-прежнему валявшихся среди могил), Надя поудобнее устроилась на полуразвалившейся каменной скамеечке и спросила:
— Уважаемая госпожа фон Aчкасофф, вы, кажется, самый благоразумный человек из всех, кого я встретила в Покровских Воротах. Скажите мне ради всего святого, что все это значит?!
Баронесса, сидевшая прямо на траве, прислонившись спиной к памятнику, начала повествование:
— Видите ли, Надежда, чтобы понять, что здесь происходит, нужно углубиться в историю на двести лет назад и проследить истоки и генеалогию баронов Покровских. — Похоже, кандидат исторических наук всерьез оседлала своего Буцефала, и в ее речи зажглась неподдельная искра. — Первый барон Покровский, Савва Лукич, появился в здешних краях в самом конце восемнадцатого века, в царствование императора Павла Петровича. Кстати, вон там его склеп, — указала баронесса на приземистое мрачное сооружение неподалеку.
— Довольно странное сочетание, — заметила Чаликова, — Покровский, да еще Савва Лукич — и вдруг барон.
— Да-да, — кивнула госпожа историк. — Барон Дельвиг, барон Корф, барон Врангель, баронесса фон Ачкасофф… Но я докопалась и до этого. Поручик Савва Покровский служил в Гатчинском Его Величества полку, и однажды Павел, увидев его, сказал: «Чего ты на меня уставился, как барон на новые ворота?». «Вероятно, Ваше Величество желали сказать „баран“?» — учтиво переспросил поручик. «Царское слово свято, — заявил император, — отныне будешь бароном». C этими словами Государь пожаловал поручику надел земли в Кислоярском уезде, куда Савва Лукич и отбыл, уйдя в отставку вскоре после кончины Павла Петровича. Здесь он построил эту усадьбу, которую так и назвал — Покровские Ворота. Баран стал символом рода и элементом фамильной геральдики, а выражение «Чего глядишь, как баран на новые ворота?» девизом баронов Покровских.
— Ну и ну! — удивленно выдохнула Надя. — A что же было дальше?
— Дальше было все как полагается — Савва Лукич женился, вел в Покровских Воротах хозяйство, растил детей, иногда выезжал в Москву и Петербург и скончался в 1865 году, почти девяноста лет от роду. Вот еще любопытный штришок — в архивах сохранились сведения о том, что он был не чужд высоких искусств и даже покровительствовал талантливым поэтам.
— Ну а что же другие представители рода Покровских? — поинтересовалась журналистка. Баронесса вздохнула:
— A вот тут начинаются жуткие вещи. Кажется, Савва Лукич был единственным из баронов Покровских, кто умер своей смертью. Как будто какой-то жестокий рок преследовал эту семью, и первой жертвой стала супруга Саввы Лукича Наталья Кирилловна, совсем еще молодая женщина и, судя по сохранившемуся портрету, редкая красавица. И вот однажды она исчезла — совершенно бесследно, и никто ее больше никогда не видел. Это случилось, дай бог памяти, в конце двадцатых годов, а в пятидесятые ее призрак появлялся в усадьбе.
— Призрак?! — чуть не подпрыгнула на скамейке Чаликова.
— Ну да, самый обыкновенный призрак, каковые водятся в старых замках и усадьбах, — подтвердила баронесса. — Да вы не волнуйтесь так, Наталья Кирилловна являлась недолго. Один чернокнижник посоветовал Савве Лукичу устроить символические похороны супруги, и это подействовало — призрак больше не являлся. Но с тех пор подобные псевдопохороны стали в Покровских Воротах традицией — то, что вы видели сегодня, как раз является возрожденным обычаем Покровских. Ну а о том, что произошло с дочкой и сыном Саввы Лукича и Натальи Кирилловны, я не хочу и рассказывать. Во всяком случае, не сейчас и не здесь, ночью, среди могил и в обществе мертвеца.
— Ну пожалуйста, дорогая баронесса, расскажите хоть что-нибудь, пускай не самое страшное, — стала упрашивать Чаликова. Чисто журналистская любознательность не оставляла ее и в самых экстремальных условиях.
— Ну ладно, — согласилась госпожа историк. — Вот, например, сейчас мы с вами сидим на могиле барона Николая Дмитриевича Покровского, внука Саввы Лукича. Между нами говоря, далеко не лучший представитель славного рода, и за все свои нехорошие дела он заслужил прозвище Свинтус. Еще известно, что он был большой охотник до деревенских девок и назначал им свидания ночью на болотах. И вот однажды ночью…
Баронесса прервала рассказ, так как к ним по кладбищу, осторожно переступая через участников похорон Кассировой, включая саму Софью, шел Иван Покровский. Он держал чайник, маленькую бутылочку коньяка и полиэтиленовый мешок с закуской.
— Вот, принес вам для сугрева, — сказал Покровский, выставив все эти скромные яства на могильную плиту. — Может быть, я вас подменю пока?
— Нет-нет, — решительно завозражали дамы, а баронесса добавила:
— Ваше Сиятельство, если покушались действительно на вас, то вам здесь находиться опасно.
— Ну, как знаете, — и Покровский отправился назад в усадьбу.
— Так что же однажды ночью? — нетерпеливо напомнила Надя, разливая коньяк по пластмассовым стаканчикам.
— Да, так вот однажды ночью. — Баронесса неспешно выпила, закусила бутербродом с сыром. — Однажды ночью Николай Дмитрич явился на свидание, это было на краю болота, вблизи кладбища, и когда уста возлюбленных соединились в жарком лобзании, с болота выбежал огромный кабан и растерзал барона, но, что самое удивительное, девушку даже не тронул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32