— Я взял его на борт лишь из жалости, от души сочувствуя ему. Я предоставил ему шанс исправиться, а может, суметь разбогатеть. И чем же он мне отплатил? Он украл самую дорогую вещь, которая стоит целого дракара!
— В таком случае, — сухо сказал Дракон, — это должен быть огромный кубок или, по крайней мере, весьма тяжелый. Где, по-твоему, он мог его спрятать?
— Этого я не знаю, господин. Мы причалили несколько часов назад, и все это время я был занят делами. У него было много возможностей унести кубок с судна и спрятать его где-нибудь в Лансенде.
— Очень серьезное обвинение, капитан Тригив. Это может означать, что здесь, в моем городе, кто-то вступил в сговор с вором.
Спохватившись, что с его стороны не слишком разумно наносить подобную обиду столь могущественному господину, купец попытался сгладить ситуацию:
— Здесь ходит много разных людей. Я подозревал, что мальчишке помог кто-нибудь из приехавших. — Когда ты видел кубок в последний раз?
— Когда его упаковывали в деревянный ящик, чтобы уберечь от повреждений во время путешествия.
— Где его хранили?
— В моем личном помещении, но во время сутолоки при разгрузке туда мог войти любой человек.
Дракон приподнял бровь.
— Помещение не было заперто?
— Оно было заперто, но замок взломали. — Тригив бросил свирепый взгляд на парнишку. — Я думаю, что он воспользовался молотком.
— Значит, он сломал замок, взял кубок, спрятал его где-то у себя, затем сошел с ним с корабля и передал кубок своему подельнику.
— Именно! — воскликнул купец. — Господин, пока мы тут говорим, кубок может быть вывезен из Лансенда, и его нельзя будет вообще найти! Подвергните вора пыткам, пусть он откушает огня и стали! После этого он скажет, где находится вещь!
Олаф побледнел, но даже угроза пыток не вынудила его опустить голову. Рикка обратила на это внимание, поскольку это лишний раз подтверждало то, что она уже знала. Она протиснулась вперед, готовая вмешаться сразу же, как только понадобится.
Однако Дракон, похоже, не спешил соглашаться с предложением купца. Он спросил:
— А откуда он мог знать о существовании кубка? Ты открыто говорил о нем?
— Н-ну… нет, конечно… Но, должно быть, он каким-то образом пронюхал о грузе. Он мог услышать о нем в Хидеби. Вероятно, по этой причине он и обратился ко мне.
— Кто-нибудь из твоих людей исчез? Тригив энергично покачал головой.
— Все они достойные люди, я их давно знаю. Никто из них не может иметь к этому никакого отношения.
Дракон медленно кивнул, после чего обратился к парнишке:
— Олаф Ранарсон, ты слышал выдвинутые против тебя обвинения. Ты все еще продолжаешь утверждать, что невиновен?
— Да, господин! Я ничего не знал о кубке и не сходил на берег после того, как мы причалили. Я только помогал при разгрузке и никуда не ходил дальше набережной.
— Значит, ты передал кубок кому-нибудь именно там, — настаивал Тригив.
Ярл поднял руку.
— Довольно! — Он окинул взглядом собравшихся в зале людей. — Может кто-то дать свидетельства по этому вопросу?
Никто не пожелал высказаться, и Дракон сказал:
— Похоже, никто не видел этого мальчишку поблизости от твоего помещения, капитан Тригив, тем более никто не видел, чтобы он передавал кому-нибудь кубок. Если не было никаких свидетелей, то почему ты решил, что он виновен?
— Да из-за его манер, господин! Этот высокомерный щенок считает себя выше честного рабочего человека и…
— Это неправда! — воскликнул Олаф, впервые за все это время, нарушив процедуру дознания. — Никто не может сказать, что я не выполнял свою работу или ставил себя выше Других. Я делал все, что от меня требовалось, и ни от какой работы не увиливал. — Похоже, его здорово обидели слова о том, что он способен себя вести таким образом.
На сей раз несколько человек в толпе закивали. Видя это, Тригив снова не сдержался:
— От него отец отрекся! Его родной отец! Я был глупец, что доверился этому человеку, но можно ли меня обвинить за то, что я хотел помочь мальчишке! Разве мог я предвидеть, что пригрел гадюку на своей груди? — Купец повернулся лицом к толпе и обратился к собравшимся: — Как можно верить человеку, который нарушает волю отца? Который позорит свою семью? Которого уважаемые люди изгоняют из своей среды, бросают, словно волка, на волю волн?
Кажется, эти слова тоже произвели определенный эффект, потому что опять несколько человек закивали головой. Но не на Дракона, который смотрел на полнотелого купца с иронической улыбкой.
— Капитан Тригив, меня, а также моего брата, который сейчас носит имя волка, также швырнули на волю волн. Это имя он получил не при рождении. Тем не менее, мы оба стали настоящими людьми, не потерялись в этом мире.
— С вами другое дело, господин! То была не ваша вина. А этот мальчишка уже проклят и теперь стал вором!
— А в этом еще надо убедиться, капитан Тригив. Пока я не слышал ни одного свидетельства против него.
Стоявшая в тени колонны Рикка испытала некоторое облегчение, хотя она пока не представляла, как ее муж разрешит это дело.
— Подвергните его пыткам, господин! Заставьте его сказать правду!
В толпе послышался шум, похоже, люди считали подобное решение справедливым. В конце концов, такова традиция. Во всем мире люди подвергали пыткам других людей, чтобы добиться от них правды.
Но опять-таки не Дракон, который спокойно сказал:
— Человек может все сказать, если его обречь на боль.
— Только не я! — воскликнул Олаф. Он был бледен, однако голову держал прямо и гордо, как подобает настоящему воину. — Я не спасую! Я не причастен к этому делу и буду повторять это, что бы вы со мной ни делали!
— Поглядите, как он хвастается, господин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96