— Это звучит так дико! — сказала Джулиана, когда он прикончил вторую порцию хлеба, запеченного с сыром, столь любимого валлийцами. — Как люди могут растить детей и мирно жить, если над их головами раздаются воинственные кличи индейцев?
Рис фыркнул от смеха и вытер рот.
— Боюсь, я дал тебе такой же искаженный образ Америки, как и твои книги. Но, знаешь, это твоя вина. Ты — превосходная слушательница, а потому я не удержался и кое-что приврал. На самом деле воинственные индейцы, а вернее, остатки некогда могучих племен обитают лишь в девственных лесах в самой глубине материка. В прибрежных же городах и на плантациях протекает совершенно цивилизованная жизнь. Люди ходят в театр, в церковь, дети каждый день посещают школу… все это не слишком уж отличается от Уэльса или Англии…
В этот момент слуга внес слоеный торт, над которым, как стало известно Джулиане, кухарка трудилась с самого момента их приезда. Рис со смехом указал на него.
— Но чего точно я не видел в Америке, так это столь изысканно украшенного слоеного торта. Кухарка превзошла самое себя.
Пока лакей разрезал десерт и раскладывал его на тарелки, лицо Риса внезапно стало серьезным. Он откинулся на стуле и медленно потягивал вино, не сводя глаз с Джулианы. В своем нарядном костюме он смотрелся просто великолепно. На какую-то долю секунды она вспомнила прошлую ночь и его грубые притязания. Но сегодня все было иначе. Хотя он и казался ей по-прежнему властным и самоуверенным, в его взгляде она прочла также и приглашение. Приглашение и желание. Он дождался, пока их обнесли тортом, затем отставил свои стакан и наклонился к ней через стол.
— Кухарка была не единственной, кто превзошел себя. Это был настоящий праздник для изгнанника, Джулиана. Если бы я сам заказывал каждое блюдо, я не сделал бы лучшего выбора. Должно быть, ты готовилась к этому приему с самого нашего приезда.
Его похвала воодушевила ее. Глядя в тарелку, Джулиана ответила:
— Поверишь или нет, но я думала об этом обеде для тебя с тех самых пор, как ты покинул Уэльс. Я была уверена, что, если… что, когда ты вернешься, тебе захочется отведать тех блюд, которых ты был лишен… за границей. — Она не смогла заставить себя сказать «на флоте».
— Спасибо. — Когда она подняла на него взгляд, Рис мягко сказал: — Спасибо за такое внимание. Это было не тем, что я… Я просто не знал, чего ожидать.
Он был так искренен, что она не удержалась:
— По правде, после вчерашней ночи я не хотела тебе ничего подавать, кроме обыкновенной овсянки, но кухарка просто восстала. Ей так хотелось порадовать тебя своими кулинарными талантами!
Рис рассмеялся и отрезал себе кусок торта. Но не стал его есть, а задумчиво смотрел на Джулиану.
— А ты? Ты не хочешь порадовать меня своими талантами?
Она пристально рассматривала свой кусочек торта.
— Может быть.
— Я просто потрясен, уверяю тебя. Но я был потрясен и раньше, Джулиана. Домом… обстановкой… прислугой… Я считаю, ты прекрасно со всем справилась, даже если ты сделала все это и не для меня.
Она хотела ответить, что все это было для него, но вдруг заколебалась. Так ли это? Для него ли она старалась, поднимая Ллинвидд? Или же только для того, чтобы доказать семье, что она способна сама позаботиться о себе? Чтобы доказать свою значимость в мире, где женщину расценивают только как покорную жену, не более?
Да, сначала ее любовь к Ллинвидду, гордость за него были связаны с одним лишь желанием сохранить его для Риса. Когда же надежда увидеть мужа исчезла, стремление остаться в Ллинвидде только окрепло. Она видела истинное счастье в том, чтобы превратить этот край в цветущий уголок. И это уже не имело никакого отношения к Рису.
Теперь же она смело глядела в глаза мужу, гордясь тем, что ей удалось совершить.
— Вот например, — Рис обвел рукой столовую, — мне нравится, что ты сделала с этой комнатой. Она мне всегда казалась слишком темной. С этими подвесными лампами и по-новому окрашенная она выглядит значительно веселее. И не кажется такой пустой. В ней стало больше мебели?
— Прибавился только этот буфет. — Джулиана указала на предмет ее гордости — массивный валлийский фигурный буфет из красного дерева с резными дверцами.
Рис поднялся и подошел поближе.
— Прекрасная работа. Где ты его нашла?
— Я заказала его у одного столяра в Кармартене.
— Прекрасно. Я полагаю, ты заплатила за него из доходов от Ллинвидда?
Она покачала головой.
— Не совсем так. Я купила его еще до того, как Ллинвидд стал приносить доход. Я воспользовалась своими деньгами, тем содержанием, что выплачивал мне отец, и заплатила за буфет.
Рис с удивлением взглянул на нее, будто она сообщила ему нечто странное.
— Твоим содержанием? И твой отец одобрял это?
— Он не знал. Я распорядилась этими средствами по своему усмотрению.
— Сколько именно из твоего содержания шло на поддержание Ллинвидда?
— Иногда половина. В какой-то год — две трети.
Он подошел к ней и решительно заявил:
— Ты поступила благородно, но теперь этому конец. Тебе больше не нужно тратить ничего на Ллинвидд. У меня для этого достаточно денег. Я предпочел бы, чтобы ты расходовала свои деньги на всякие женские безделушки: туалеты, украшения…
— Я предпочитаю вкладывать эти средства в Ллинвидд. — Она встала. — Здесь еще столько нужно сделать, стольким обзавестись!
— Позволь мне этим заняться. А ты больше ни о чем не беспокойся. Если тебе нужно что-нибудь из мебели, скажи мне, и я об этом позабочусь… Иначе…
— Иначе ты будешь делать все сам, без меня? — Джулиана больше не могла сдерживаться. — Почему ты хочешь так поступить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133