Меч Конрада распорол брюхо следующей твари, и, пока она визжала в предсмертной агонии, он успел снести голову следующему грызуну. Перед ним, словно защитный вал, высилась целая гора трупов. Скейвены были вооружены, и время от времени Конрад чувствовал, что ему наносят удары, но он не обращал на них внимания. Эти раны не могли его остановить; он вообще понимал, что ранен, только после битвы.
Конрад яростно пробивался вперед, шагая по трупам и умирающим тварям, отражая удары и сея вокруг себя смерть. Он очищал землю от нечисти. Их жизнь не стоила ничего, он уничтожал их так же легко, как давил бы вредных насекомых. Он не раздумывал, действуя автоматически. И вдруг крысы исчезли; впереди виднелся пустой коридор.
Огонь, охвативший первого скейвена, уже потух, но темнее в туннеле не стало. Откуда-то спереди лился призрачный зеленоватый свет; вероятно, там находилось гнездо скейвенов.
Тяжело дыша, Конрад вытер с лица вонючую кровь и осторожно пошел вперед. Вскоре коридор расширился. Потолок поднялся выше, земля ушла вниз, и Конрад очутился на уступе, возвышающемся над огромной ямой, напоминающей некую адскую печь. Вокруг Конрада светились маленькие красные огоньки, и лишь несколько секунд спустя он понял, что это светятся глаза скейвенов. Крысы молча наблюдали за ним, выстроившись рядами вдоль стен подземного амфитеатра.
Высоко над его головой, словно грозное оружие, свисали с потолка острые сталактиты.
Отступать было некуда. Он примет бой. Опершись на окровавленный меч, тяжело дыша, Конрад смотрел на врагов. Их были сотни, одетых в доспехи, вооруженных зазубренными ножами, мечами и копьями. Их одежда была украшена рунами, на шкурах виднелись их родовые знаки, такие же знаки были видны на их потрепанных стягах и штандартах.
Окинув взглядом пещеру, Конрад заметил, что в ней находятся не только крысы. Далеко внизу он увидел людей – или существ, которые когда-то были людьми, а теперь превратились в рабов. Они толкались возле огромных огненных печей.
Пещеру озарял зеленоватый свет. От грохота печей можно было оглохнуть, от их жара можно было спечься заживо, от густого дыма, поднимающегося от них, можно было задохнуться. Пещера напоминала собой причудливую смесь каморки волшебника и кузницы, только в сто раз хуже: это была мастерская самого дьявола.
Здесь, очевидно, проходил процесс обработки варп-камня. Работа была крайне опасной, поэтому скейвены использовали рабов.
Итак, он снова оказался под землей, и снова его окружают враги, однако на этот раз ситуация складывалась далеко не в его пользу. Топор Варсунга – не лучшая замена огромному двуручному топору, которым он сокрушил в свое время десятки гоблинов.
Казалось, время остановилось, когда Конрад обводил взглядом пещеру, но те секунды растаяли, и он вновь был готов к сражению – и к смерти. Он понимал, что скоро умрет, но решил, что перед этим уложит хотя бы еще несколько врагов.
К высокому уступу, на котором он стоял, быстро приближалось какое-то существо в доспехах, вооруженное мечом и щитом. Похоже, это был человек; Конрад загородился щитом и поднял меч. Клинки скрестились, звон металла потонул в реве печей.
Они были равными соперниками. Оба одного роста, веса и телосложения, у обоих одинаковое оружие и техника ведения боя.
На каждый выпад Конрада его противник отвечал таким же выпадом, ловко отражая удары щитом и столь же ловко орудуя мечом.
Никогда еще ему не доводилось сражаться с таким умелым воином. У них были схожие техника и тактика, словно их обоих учили одни и те же наставники.
Сделав очередной выпад и отразив встречный удар рукоятью меча, Конрад заглянул в лицо своему противнику. Его закрывал шлем, и все же он успел заметить его глаза – они были разного цвета.
Левый был зеленым, правый – золотым. Конраду показалось, что он смотрит в зеркало…
И тут он понял, что сражается со своим двойником, с самим собой!
Каким-то образом скейвенам удалось создать его живого двойника. Так вот почему противник отражал каждый его удар – он сражался со своим собственным мечом. Подобная дуэль может длиться бесконечно. Его единственное отличие от двойника заключалось в том, что тот держал щит в левой руке, а в правой – меч. Впрочем, Конрада это не беспокоило, поскольку сам он хорошо владел и правой, и левой рукой.
Он сражался бы сам с собой до тех пор, пока не упал бы от изнеможения. Двойник, похоже, был посильнее; ему ведь не пришлось провести столько времени в плену бронзовых доспехов. Конрад не сможет победить его ни мощью, поскольку не имеет ее, ни ловкостью, ибо равный ему во всем противник предвидит каждый его шаг. Значит, нужно срочно придумать что-то такое, чего тот не знает, какой-то новый прием. Другого выхода нет.
– Кто ты? – резко спросил Конрад; конечно, ответ он знал заранее, но ему нужно было выиграть время, хоть какое-то время.
Но противник не дал ему ни ответа, ни времени, а продолжал сражаться. Конрад то парировал удары, как многоопытный фехтовальщик, то размахивал мечом, как дикарь, и все это время мучительно пытался изобрести что-нибудь новое. Он так долго учился военному делу, у него были такие хорошие учителя. Что бы такое придумать, что пошло бы вразрез всем общепринятым правилам? Он вел смертельную дуэль и думал, напряженно думал; и ничего не мог придумать – ничего.
Внезапно Конрад ослабил ремень щита и изо всех сил швырнул щит в сторону. На какое-то мгновение его противник отвлекся, переведя взгляд на щит, и этого Конраду оказалось достаточно – он сделал выпад.
Враг замер, застыв в неподвижности, и Конрад ударил его ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56