Так что давай посмотрим, что у нас с тобой получилось.
Джон покорно поднял вверх руки:
– Ну что ж, запускай.
– Помоги мне оттащить его к воде.
Оба подростка стояли на берегу мельничной запруды, глядя на Чарльз-Ривер, медленно и тяжело несущую свои воды в океан. Слева от них, на расстоянии мили, громоздились медеплавильные печи, оттуда плыла по воздуху сероватая дымка. С соседней верфи доносились стук молотков и хриплые голоса рабочих. Приятели подтащили прибор к самой воде. Бен наклонил вниз длинную медную трубку так, что она коснулась поверхности воды. Затем он смочил пальцы.
– Поверни ручку, – велел он Джону.
– Ну конечно, как ручку повернуть, так это я, – пробурчал Джон.
Ручка сдвинула ось, к которой были прикреплены восемь стеклянных полусфер разных размеров. Бен мокрыми пальцами прикоснулся к одной из них – и послышался отчетливый и чистый звук, какой рождается, если водить пальцем по краю хрустального бокала.
Бен, не отрываясь, смотрел на воду и считал. Досчитав до ста двадцати, он таким же образом прикоснулся к другой полусфере, на этот раз раздался более высокий звук. И снова Бен принялся считать.
– Я просто потрясен, – не удержался от саркастического замечания Джон.
Бен поджал губы и извлек третью ноту из своего прибора. Не успел он досчитать до шестидесяти, как Джон удивленно ахнул, а Бен радостно засмеялся. Джон вдохновенно заработал ручкой – и прибор «запел». Когда Джон устал, они поменялись местами. Наконец оба остановились, тяжело дыша, чтобы полюбоваться результатами своего труда.
– Бен, я не верю своим глазам, – с трудом выговорил Джон, утирая слезы восторга.
Вода вокруг медной трубки замерзла на расстоянии трех футов.



– Я все-таки никак не могу понять, как с помощью результатов этого эксперимента можно заставить эфирограф работать без пары, – перешел от восторгов к научным рассуждениям Джон.
Оставив свое изобретение, они уселись рядышком на небольшой пристани, болтая над водой ногами. Бен рассеянно наблюдал за лодкой, плывущей по реке, ее паруса покраснели в лучах заходящего солнца.
– Честно говоря, я и сам ничего не понимаю, – ответил Бен, – но чувствую, движемся в правильном направлении.
– То, что ты сделал, – это fervefactum , только наоборот, потому что превращает воду в лед.
– На самом деле я еще не закончил эксперимент, – сообщил Бен. – Давай-ка продолжим.
Почти бегом они бросились к прибору. Лед уже начал таять, но вокруг трубки все еще оставался замерзший толстый слой. И вновь Джон принялся работать ручкой, а Бен извлекать звуки. Четыре звука не произвели никакого действия. Но пятый заставил трубку засиять неестественно-розовым цветом, шестой произвел настоящий фурор: лед зашипел и взорвался, ужалив экспериментаторов иглами мельчайших осколков. Джон вскрикнул и выпустил ручку. Оба ошарашено уставились на пар, валивший из трубки.
– Я называю это harmonicum – гармонизатор, – произнес Бен.
Джон вытер лицо и сердито набросился на Бена:
– А что если бы у нас, Бен Франклин, дубина ты эдакая, кровь закипела? А что если бы один из нас оказался как раз напротив отверстия трубки, и вся вода в его теле превратилась бы в пар, вот точно так же, как это сейчас произошло со льдом? А что если бы это был не кусочек льда, а целая глыба?
– Но ведь ничего же этого не было, – рассудительно заметил Бен.
– Но могло быть , – огрызнулся Джон. Хотя Бену стоило бы признаться, что он заранее просчитал варианты возможных результатов эксперимента. – Теперь уж сомневаться не приходится, это fervefactum , – перешел Джон на более спокойный тон. – Но я никогда не слышал, что он может замораживать воду.
Бен кивнул:
– Должен признать, что этот эксперимент открыл нечто особое, я бы сказал, он превзошел мои ожидания. Но давай все проанализируем.
Джон чуть усмехнулся, а потом застенчиво произнес:
– Ты настоящий ученый, Бен, мне до тебя далеко.
– Но ты сильнее меня в математике, – заметил Бен. – Без твоей помощи я бы не догадался, как сделать этот прибор. – Он помолчал, потом неловко и тихо добавил: – Мне очень нужна твоя помощь, Джон.
Лицо Джона вновь обрело привычное подозрительное выражение.
– Тогда объясни мне, – со вздохом произнес он, – я должен понять, что я тут такое рассчитал.
Бен пожал плечами и начал объяснения:
– Мы знаем, что материя состоит из четырех элементов, так ведь?
– Damnatum , lux , phlegma и gas Damnatum, lux, phlegma и gas (искаж. греч. ) – здесь: земля, свет, вода и воздух.

, – подтвердил Джон. – Но я не просил тебя разговаривать со мной как со слабоумным.
Бен кивнул:
– Извини. Давай начнем с другого конца. Скажи мне, как ты понял этот эксперимент.
– Я прочитал «Начала» и «Оптику» Начала», «Оптика» – названия научных трудов Исаака Ньютона.

, а также книгу Роберта Бойля, в которой он излагает основы алхимии, – с некоторой торжественностью произнес Джон. – Я знаю, что все вещества образованы из сочетания четырех элементов разных форм, взятых в разных пропорциях.
– И ферментов?
Джон кивнул:
– Ферменты являются образцами или шаблонами, содержащимися в эфире, в котором пребывает материя.
– Упрощенное объяснение, но по сути верное.
– Только не говори мне, что ты все знаешь об эфире, – рассердился Джон.
– Я не все знаю, ты прав, – согласился Бен. – И я вовсе не отвергаю твое объяснение. Именно эфир дает материи форму, и аналогия с шаблонами не такая уж плохая. Но эти «шаблоны» построены по закону сродства, как гравитация, электромагнетизм и общность.
– До этого момента все понятно, – ответил Джон, – а вот дальше – нет.
Бен принялся объяснять:
– Когда мы говорим, что в эфире присутствуют шаблоны, мы не имеем в виду, что вещи находятся там такими, какие они есть в реальном мире, ну, например, как дома, или стулья, или люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134