К началу октября 1929 года в стране было 25 районов, где было обобществлено 80% земли и объединено более половины всех крестьянских хозяйств. Особенно активно коллективизация проводилась на Северном Кавказе, Среднем и Нижнем Поволжье, Украине, то есть в житницах. Здесь в колхозы вступило от 8,5 до 19% крестьянских хозяйств, что означало почти полное выполнение пятилетнего плана по коллективизации для всей страны.
В своей статье «Год великого перелома», написанной к XII годовщине Октябрьской революции, Сталин уверял, что «в колхозы пошел середняк», что «крестьяне пошли в колхозы, пошли целыми деревнями, волостями, районами». Однако он игнорировал то обстоятельство, что многие крестьяне шли в колхозы под сильным давлением или даже под угрозой насилия. Неудивительно, что коллективизация стала вызывать активное сопротивление со стороны не только богатых крестьян, но и середняков, которые к тому же никогда не были уверены в том, что и они не будут зачислены в «кулаки». Среди задержанных за теракты против колхозов «кулаки» составляли лишь половину, а остальными были середняки и даже бедняки. Поданным многотомной «Истории КПСС», в Ленинградской области только за сентябрь и октябрь было совершено 100 террористических актов; в Средневолжском крае – 353, в Центрально-Черноземной области с июля по ноябрь – 749, в том числе 44 убийства. Только в Российской Федерации в 1929 году было зарегистрировано около 30 тысяч поджогов колхозного имущества. В различных районах страны создавались организации сопротивления коллективизации. Только на Северном Кавказе возник ряд подпольных организаций: «Союз хлеборобов», «Союз борьбы за освобождение крестьян», «Добровольно-освободительная армия» и другие. На Украине повстанческая организация готовила одновременное выступление в 32 селах разных районов республики. Эти организации выступали под лозунгами: «Ни одного фунта хлеба Советской власти», «Все поезда с хлебом – под откос».
В Кабардино-Балкарской и Чеченской автономных областях сопротивление коллективизации переросло в вооруженные восстания. Это не было удивительно, так как в этих областях Северного Кавказа постоянно сохранялись вооруженные формирования, выступавшие против властей. Крупное восстание произошло в декабре 1929 года и в Красноярском округе. Мятежники захватили ряд населенных пунктов страны. Там, где они временно установили власть, Советы были разгромлены, а многие партийные и советские активисты убиты. Власти принимали меры по подавлению вооруженного сопротивления. Все шире применялись и «профилактические» меры: семьи кулаков выселяли в Сибирь и на Север Европейской территории страны. Как сообщалось на январском (1933) пленуме ЦК ВКП(б), к октябрю 1930 года в северные районы страны была выслана 115 231 семья. (Скорее всего эти данные были заниженными.)
Хотя еще в октябре 1927 года Сталин решительно осуждал «политику раскулачивания», «политику восстановления комбедов», «политику восстановления гражданской войны в деревне», в поддержке которой он обвинял лидеров объединенной оппозиции.
Правда, состояние гражданской войны в стране фактически не прекращалось. Нэп был лишь формой перемирия между силами социализма и капитализма, а поэтому вопрос «кто кого?» никогда не снимался с повестки дня. Сталин имел основания заявлять, что «партия не отделяет вытеснения капиталистических элементов деревни» (которая, по его словам, велась на протяжении 1920-х годов) «от политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества, от политики ограничения капиталистических элементов деревни». При этом экономическая, или «холодная» война между городом и деревней то и дело перерастала в горячую войну. Описывая положение в деревне в середине 1920-х годов, Сталин в октябре 1927 года говорил: «Наших председателей волостных исполнительных комитетов и вообще сельских работников не всегда признавали и нередко подвергали террору. Селькоров встречали обрезами. Кое-где, особенно на окраинах, мы имели бандитские выступления. А в такой стране, как Грузия, мы имели даже восстание». «Умиротворение деревни», о котором говорил Сталин осенью 1927 года, было кратким и фактически прекратилось к концу этого же года, когда крестьяне стали отказываться сдавать хлеб по невыгодным для них ценам и оказывать сопротивление властям. По мере распространения с начала 1928 года принудительных хлебозаготовок сопротивление крестьянства властям возрастало и к концу 1929 года вылилось в многочисленные, хотя и разрозненные вооруженные восстания.
«Союз рабочих и крестьян», который, по словам Сталина, являлся одним из принципов ленинизма и политики Советского государства, подвергался серьезному испытанию. Этот принцип подчеркивал коренное отличие российских большевиков от западноевропейского социализма, рожденного в городской среде и сохранившего характерное для потомственных горожан отчужденное отношение к крестьянству. Сталин осуждал позицию партий II Интернационала за их «равнодушное, а то и отрицательное отношение к крестьянскому вопросу». Сталин противопоставлял этому отношению, позицию Ленина, который, по его словам, исходил из «признания в рядах большинства крестьянства революционных способностей и… возможности их использования в интересах пролетарской диктатуры».
Вместе с тем было очевидно, что, отдавая должное революционным возможностям крестьянства, Ленин и Сталин видели в нем неравноправного союзника. Сталин писал: «Прав ленинизм, рассматривающий трудящиеся массы крестьянства, как резерв пролетариата». Таким образом, в союзе с крестьянством рабочий класс играл ведущую, руководящую роль, а крестьянство – ведомую, подчиненную роль «резерва пролетариата», или, по другому высказыванию Сталина, роль «материала для экономического сотрудничества с пролетариатом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40