У меня раньше в кабинете пульс сто двадцать был – как у бегуна. Все боялся не успеть. До конца дня, месяца, квартала. А теперь…
Паша. Все в своей аэросъемке?
Витюня кивает.
Все мотаешься?
Витюня снова кивает.
А сейчас – в отпуске?
Витюня. В командировке. Оборудование пробиваю.
Паша. Чудно. Люди из дома в командировки ездят, а ты – домой.
Витюня. И я из дома. Просто мой дом теперь – там.
Паша. Не надоело еще? Может, пора уж? Покоя сердце просит…
Витюня. А там покойней. Пятьсот туда, пятьсот сюда. Вертолетом. И ни души. А тут – как сяду в автобус… Семь душ на кубометр. Отвык…
Паша. Ну и сколько ты так еще собираешься?
Витюня. Ты прямо как моя жена. Она тоже все: сколько можно? Возраст, говорит. Пора, говорит.
Паша. Умная женщина. Познакомь. Она тоже геолог?
Витюня. Нет, детский врач.
Паша. Детский – это проникновенно, это то что надо. Дети у всех. А вот кончатся твои полезные ископаемые – и кто ты? Безработный.
Витюня. Ничего, на наш век хватит. Еще поищем. Еще найдем чего. Кто в земле, кто – в небе.
Паша (переводя разговор). А ты ребят видишь кого?
Витюня. Забегают иногда.
Паша. Как Васька Козлов? Помнишь Ваську-моргунчика, моргал все. Где он?
Витюня. В университете. Доцент.
Паша. Смотри. Своего не проморгал. А Сизый?
Витюня. Сизый… Он теперь уже не сизый, он теперь Николай Петрович Сизов, Герой Социалистического Труда.
Паша. Ну да?! Не может быть.
Витюня. Газеты читать надо.
Паша. Он же этот был… шагающий экскаватор. Строил чего-то.
Витюня. Ага. Комбинат. Начальник строительства.
Паша. С ума рехнуться. На второй год в седьмом…
Витюня. Может, это полезно – по два года. Знания крепче.
Паша. По русскому двойки хапал. Помнишь?
Витюня. Статью его тут как-то в «Правде» читал. Ничего. Грамотно.
Паша. Ну это же что такое?! Это же непедагогично. Двоечник – в центральном органе, а отличник – в стенгазете.
Витюня. Ладно, не прибедняйся. Сам-то небось… А? Как ты?
Паша (напрягся). Ничего. Нормально.
Витюня. Как твои звезды? Хватаешь с неба?
Паша. Звезды?… (Помедлил.) Я, маленький, близорукий. Вижу только то, что можно взять в руки. (Подносит к глазам его руку с часами.) «Сейка»?
Витюня. «Сейка».
Паша (гладит его тренировочный костюм). Финский?
Витюня. Та-ак… Так ты что – не в астрономии? А я думал… Собирался ведь. В кружок ходил. Кто-то говорил, вроде защитил даже.
Паша. Это было. И не раз.
Витюня. Докторскую?
Паша. У нас, маленький, другие степени. Ты защитил разок – и все. Каждый месяц – полтинник плюс. Всю жизнь. А мне свой плюс из минусов лепить надо. И защищаться – каждый день. Круговая оборона. Ни шагу назад.
Витюня. Не понимаю.
Паша. Ну вот, а еще медалист. Я у тебя алгебру списывал, а ты арифметики не знаешь. Минус на минус что дает? Плюс. Твой минус на его минус – мне плюс будет. Коню ясно.
Витюня. Совсем запутал. Так где ты?
Паша. На земле, маленький, на земле. Двумя ногами. Приходи вот в субботу – вникнешь. А то совсем видеться перестали. То десять лет – каждый день, а то раз в десять лет. Приходи, поговорим. О прежних днях Кавказа… Хорошая компания, свои люди. Если есть какие проблемы…
Витюня. Какие проблемы?
Паша. Ну не знаю. Может, нужно чего. Чего тебе нужно?
Витюня. Ничего вроде.
Паша. Ну напрягись, вспомни. Гарнитур? Машину в капремонт? Путевку в санаторий?
Витюня. Все можешь?
Паша. Будем стараться. Так что?
Витюня. АФК.
Паша. Чего?
Витюня. Камера для аэрофотосъемки.
Паша. Ты что это – квартиру на шестнадцатом этаже получаешь?
Витюня. Для экспедиции.
Паша. А-а… В чем дело, товарищ? Кто распределяет фонды?
Витюня (все еще считая, что идет розыгрыш). Госснаб.
Паша. Вас понял, перехожу на прием. (Подходит к автомату. Снимает трубку, набирает номер.)… .Маленький, привет… Я… Все сделано, груз порто-франко, распишитесь получении… Завтра вечером… К чему слова, маленький, когда есть дело. Нужен Госснаб. Есть челюсть?… Так… А ему что?… Не бери в голову. Я достаю пластмассу, ты ставишь коронку, он приводит клиента… В субботу не могу… Не огорчай без наркоза, у меня помолвка… Вот так. Откройте рот и не закрывайте. (Вешает трубку.) Вопросы есть? Вопросов нет. Готовь самолет.
Витюня (потрясенный). Да-а… Тебя действительно не узнать. Такой застенчивый был…
Паша. Маленький, мне мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
Витюня покачал головой и побежал. Паша – вслед ему.
В субботу – забегай…
Затемнение.
(Подходит к телефону-автомату.) Алло! Маленький, это я… Все хорошо, очки достал… Зря радуешься, теперь ты все увидишь в истинном свете… Что за счеты между друзьями… Ну, если ты так настаиваешь. В твоем музее нет какого-нибудь лишнего вольтеровского кресла?… Ну а может, у кого-нибудь из бывших? Наверняка ведь где-нибудь какая-нибудь старушка досиживает в нем свои дни… Ну… Так… И правильно сделала, что не отдала. Ты ведь небось купюрами шуршал?… Эх ты, психолог… Давай ее телефон… (Записывает.) А зовут как?… Мария Сергеевна… Ну все, заходи, посидишь в нем.

Картина девятая

Выставка. Паша прохаживается, поглядывая на часы и картины. Около одного из полотен стоит посетитель, внимательно его разглядывает. Потом обращается к Паше.
Посетитель. Простите великодушно… Вот здесь в воде небо отражается. Какого оно цвета?
Паша (изумленно). Как какого? Голубого.
Посетитель. А над водой?
Паша. Серое. А вы что – сами не видите?
Посетитель. Нет, я как раз так и вижу. Но дело в том, что и все остальное я тоже вижу серым. Я дальтоник.
Паша. Дальтоник?
Посетитель. А что вас удивляет. Среди мужчин тридцать процентов – дальтоники. Каждый третий.
Паша. А как же вы?…
Посетитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16