И вот необходимое совершенство почти достигнуто. Из старинного зеркала, доставшегося актрисе от прапрапрабабки, на нее смотрела коротко стриженная платиновая блондинка с дерзким выражением глаз и соблазнительно очерченными губами. Ну, вылитая Шэрон Стоун в классическом «Основном инстинкте» – кумир и неизменный пример для подражания.
Закатное солнце вызолотило монументальную надпись, вот уже четыре столетия возобновляемую на холмах, приютивших фаланстер Холливуд, когда Мари покинула дом и в сопровождении серворга, тяжко нагруженного багажом, спустилась к стоянке гиппогрифов. Разумеется, Мари могла воспользоваться личным нуль-Т, но во-первых, все вещи через маленькую кабину не протащишь, а во-вторых, отправить их малым ходом лишь в сопровождении тупоголового меха нельзя, обязательно уронит и что-нибудь испортит.
Придирчиво осмотрев свободные гиппы, Мари выбрала самый вместительный, рассчитанный на транспортировку большого семейства. Тщательно проследив за укладкой багажа, она уселась наконец в пассажирское кресло и, нарастив обтекатель, велела трогать. Плавно и упруго взмахивая двумя парами крыльев, гиппогриф оторвался от земли, набрал комфортную для столь капризной пассажирки высоту и направился на запад, к смутной громаде Тихоокеанского Узла, дрейфующего вдоль Западного побережья.
Холливуд вскоре остался позади. Гиппогриф мчался над пальмовыми рощами, густо покрывавшими территорию, занимаемую в прошлом огромным Лос-Анджелесом. Город был стерт с земного лица Великим Калифорнийским землетрясением, случившимся в последней четверти двадцать первого века. Впрочем, Мари почти ничего не знала об этом, хотя, разумеется, ее приятно взволновало археологическое открытие, сделанное на месте бывшего Голливудского бульвара. Еще бы, ведь среди нескольких десятков, вмонтированных в ископаемый асфальт металлических звезд была и та, что носила имя любимой актрисы.
Пальмы, отрезанные от океана широкой полосой дюн, скрылись в наступающей ночи. Гиппогриф поднялся повыше, дабы не тратить силы в борьбе с береговым ветром. Теперь казалось, что он почти не движется, зависнув между двумя безднами – флюоресцирующей зелеными галактиками планктона океанской и мерцающей звездной. Лишь медленно сползающий к экватору Узел, издали похожий на свободно плывущую в пространстве Рождественскую ель, увеличиваясь в размерах, подтверждал, что крылатый механорг все-таки не болтается на одном месте.
Мари, которой наскучило философское одиночество в мерцающей пустоте, велела гиппу поторопиться. Тот заработал крылами с удоенным усердием, Узел стремительно придвинулся и вскоре принял в пассажирский терминал нетерпеливую птичку. Здесь Мари и ее драгоценному багажу пришлось разделиться – в зону транспортных нуль-Т люди не допускались.
Расставшись с гардеробом, Мари спустилась в зону, доступную посещению. Здесь было полно праздного народу. Призывно сияли вывески кафе-баров, музыка мешалась с речью, несколько зевак с энтузиазмом следили за виртуальной схваткой двух устрашающего вида механоргов, вдоль панорамных окон на смотровом ярусе прогуливались парочки.
Мари ревниво разглядывала женщин, опытным глазом отличая неприхотливые наряды скромных «марсианок» от пышной безвкусицы обитательниц лунных колоний. Постоянные жительницы Земли предпочитали разнообразие, но модные тенденции прослеживались. Особенно бросалась в глаза приверженность юных девиц к «пламенеющему» стилю. Мари стало стыдно от того, что полгода назад сама сходила по нему с ума. Хороша была бы она сейчас в этих молодежных тряпках!
По-счастью, теперь Мари придерживалась только входящей в моду тендеции к асексуальности в одежде. Иначе выглядела бы как вон та дуреха, что прется прямо сквозь голографическую иллюзию европеанского аквариума. И не противно ей, что эти твари, от одного вида которых кидает в дрожь, задевают ее мерзкими своими то ли щупальцами, то ли хвостами?…
«Дуреха» приблизилась к Мари вплотную.
«Боже мой, как она этого добилась? Нанопластикой, и не иначе… но ведь, полная нанопластика вредна для здоровья!»
– Простите, я вас, кажется, испугала, – сказала незнакомка ЕЕ голосом и улыбаясь ЕЕ улыбкой. – Вы – знаменитая Мари Стюарт?
– Да, – ответила Мари, натянуто улыбнувшись. – Хотите автограф?
– В самую точку! – продолжала атаковать ее шэроновскими интонациями незнакомка. – Я без ума от вашей игры! Увидев вас, я выскочила как ошпаренная, забыв на столике в дамской комнате свою сумочку. В ней я держу специальный вирнот для автографов. Вы не откажете в любезности пройти со мною в дамскую комнату?
Предложение было хамским, но воля Мари при виде столь идеальной копии Божественной Шэрон совершенно размягчилась. Позволив взять себя под руку, она покорно двинулась за поклоницей. На пути у них оказался какой-то молодой ротозей, по видимому, оценивший внешнее сходство двух женщин. Мари не могла не отметить, что его взгляд задержался на «Шэрон» несколько дольше, чем на ней. Что моментально отрезвило тивидиву.
«Неужели дамочка настолько идеально копирует великую Стоун, что это заметно любому прыщавому юнцу? – думала Мари, по инерции продолжая следовать за собирательницей автографов. – Конечно, он и не подозревает, что перед ним выскочка, самозванка, ни разу не принявшая участие в фестивале…»
Горечь Мари была вполне обоснована. Каждый год поклонники Божественной Шэрон собирались в разных уютных местечках, чтобы обсудить вклад великой актрисы в мировое искусство, который раз с наслаждением посмотреть восстановленные фильмы с ее участием, а также выбрать очередную победительницу конкурса на лучшую «Шэрон Стоун Солнечной системы»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17