– Подожду чуть-чуть. Вдруг и вправду взлетит.
– Ладно, жди, а я пока пойду позавтракаю. От любовных утех живот подвело, всю ночь не жравши.
И этот нехороший кот, что-то напевая себе под нос, довольно урча, направился к дому.
Походка при этом у него была еще та – Как будто не идет, а танцует – Посмотрел я, посмотрел, сел рядом с вороненком и говорю:
– Попробуй еще раз, вдруг получится.
Встал он, нахохлился, подпрыгнул, как-то по чудному, крылышками замахал и взлетел метра на три.
Как заорет: – Ура!!! Я лечу!!! – И тут случайно крылом о ветку березы задел и камнем вниз.
Встал, отряхнулся. Ныть не стал, что больно ударился, молодец парень. Посмотрел на меня и говорит:
– Вечером еще попробую, а пока отдыхать буду, сил набираться – Как же ты будешь их набираться, если целый день голодным сидеть будешь?
А он так грустно головой покачал и отвечает: – Не знаю. А потом голову вскинул и говорит:
– Вдруг какого-нибудь червячка разыщу или зернышко, тогда пообедаю.
– Ясно. Только хотел ему что-то еще сказать, смотрю, Данила вернулся. Позавтракал, значит.
– Ричи, иди ешь, говорит, – А то мамка сейчас на твои розыски бросится, тогда тебе точно не сносить головы. А один я тут не выдюжу.
– Побежал – Смотри за ним получше. Случится что, – берегись.
– Ступай, ступай, а то с тобой, точно, что-нибудь случится. Мамка если рассердится, так просто спуску не даст.
Это он правильно сказал. Лучше не нарываться.
Только я собрался домой, вдруг над головой шум крыльев, хлопанье, карканье. Перепугался я и в кусты. Думаю, сейчас, как бросятся. Задрал голову, смотрю, в метре над нами огромный ворон. Вдруг, бах, и что-то упало. Присмотрелся, червяк, огромный, толстый такой. Наш малец, как его увидел, затрясся весь. Бросился к нему. За пол секунды проглотил. Стоит, чуть ли не облизывается, довольный, сытый.
Порадовался я за него, развернулся и к дому. Только-только успел. Мамка на меня чуть-чуть покричала и успокоилась почти сразу. Обошлось, в общем, все. Правда, пришлось мне с ней идти на велосипеде кататься. Хотел я сбежать, да не удалось. Понял, коли удеру, точно нарвусь.
Пока покатались, пока покупались, вернулись мы в общем к обеду. Пообедал я как положено.
Как-никак всю ночь с цыпленком сидел, пусть теперь Данила поголодает. А я хоть с часок посплю. И тут мне как в голову ударит, что пока я тут бока отлеживаю, наш малец, быть может, уже летает себе на свободе. Мне аж дурно стало. Данька что – он к любой киске на огонек завернуть может, они его страсть, как любят. Потому-то домой и не пришел. А я, как последний дурак, верю, что он птенца бережет.
Вскочил я и за ворота.
Смотрю, сидит Данила, мордочку лапой трет. Спокойный, как сфинкс. Словно дела ему нет до нашего паренька. Подбегаю, спрашиваю:
– Как дела?
– Как сажа Белла, – отвечает.
– Чем малец занимается?
– Спит в кустах. Что ему еще делать? Ему еще три червяка с неба упали. На кой ляд ему летать – Кормежка у него, – позавидуешь. Поел и спи, отдыхай – Зря ты так, – отвечаю я, – Сам понимать должен, как его небо тянет – Тянет, то тянет, но раз не получается, зачем ему туда лезть – Приземленный ты, Данька, какой, – возмутился я. Все бы тебе критиковать – Не понимаешь, что глядя на него, я сам бы полетел, – как птица – Он, как захохочет.
– Ты бы точно полетел, у тебя ума только на это и хватит. Не понимаю, что ты тут с нами делаешь? Отошел бы вон к той горочке, разбежался и – мордой в пруд. Красотища – Вся дурь сразу повылетела бы – Ну, думаю, вредина. Нет в нем поэтической жилки. Ничего не видит дальше собственного носа, а держится, как король.
Махнул я лапой, сел рядом. Что, думаю, с ним связываться. Одно дело делаем, ругаться нам совсем ни к чему.
– Как дела дома? Меня не хватились? Спрашивает.
– Тебя никто рано не ждет. Все думают, ты по кошечкам бегаешь.
– Ага, побегаешь тут с вами. Опять черный приходил. Как меня увидел, осатанел вконец. Едва отпугнул – И что ему надо-то было?
– Что, что? – Пообедать – Не нужно, Данила. Меня аж мороз по коже пробирает.
– Нервный ты, Ричи. Нельзя быть таким ранимым. Нужно быть уверенным в себе котом – тьфу ты, – псом.
– Знаю, а что сделаешь – Я как о малыше подумаю, сердце болит.
– Из-за чего болит-то? Не сегодня, так завтра взлетит. Не завтра, так послезавтра. Деться ему от этого некуда, судьба у него такая. И нечего зря переживать.
– Все то ты знаешь, все то у тебя просто, – не выдержал я, – А что было бы, не подоспей мы вовремя?
– Ладно, не сердись – Молодец ты, молодец я, а этому, мелкому, пора учиться летать. Эй! Малец! – Просыпайся. Пора попробовать в небо взмыть. Начал он тормошить птенца.
Тот глаза раскрыл, посмотрел на нас и давай есть попросить.
От удивления у нас глаза на лоб полезли.
– Кто я тебе? Данька спрашивает, – Отец что ли?
А тот знай, клюв разевает, еды требует.
Я и говорю Даниле:
– Сходи, посмотри, вдруг что-нибудь съедобное подберешь.
– Ты что!? – С ума сошел!? Заорал он. Ты за кого меня держишь!? Ты, что думаешь, я буду по деревьям лазать, мошек ловить или в помете ковыряться, червяков выбирать?! Стоит, спину выгнул, шерсть дыбом встала. Зверь, а не кот. Хорошо, мы друзья. Когда он в таком состоянии, я его не сильно боюсь.
– Что разорался-то? Спрашиваю. Есть ему нужно? Нужно – Кому легче козявку поймать, тебе или мне? Что молчишь-то?
Покачал он головой. Хвостом махнул, развернулся и пошел себе. Я ему вслед кричу:
– Надолго не пропадай – По-быстренькому давай, одна лапа здесь, другая там.
Обернулся он, махнул хвостом, мол, смотри у меня, и пошел себе на поиски то ли червяка, то ли мухи.
Остался я с птенцом один. Только бы, думаю, кошки не напали. Одному не легко будет справиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60