Даже среди деревьев шла мрачная и непрерывная борьба. Силк-коттоны,
бамбук и фикусы - они так же знали боль, ужас и страх смерти.
И Феррис услышал их. Теперь, с замедленными до невероятной
восприимчивости нервами, он услышал голос леса, истинный голос, вовсе не
похожий на знакомые звуки ветра в ветвях. Древнейший голос рождения и
смерти, что звучал задолго до появления на Земле человека и будет звучать
после его исчезновения. Сначала он уловил только огромный, шелестящий гул,
затем смог различать отдельные звуки - тонкие крики травы и побегов
бамбука, проклевывающихся и вырастающих из земли, свист и стон опутанных и
умирающих ветвей, смех молодых листочков высоко в небе, вкрадчивое шипение
свернувшихся кольцами лиан. А также он услышал мысли, словно рождавшиеся в
голове, древние мысли деревьев.
Феррис почувствовал ледяной страх. Он не ожидал услышать мысли
деревьев. А быстрая, неизменная смена тьмы и света все продолжалась. Дни и
ночи пролетали с ужасной скоростью над х_у_н_е_т_и.
Лиз, идущая по тропинке возле него, испустила легкий вскрик ужаса.
Черная змея лианы выскочила на нее из кустов с быстротой кобры и мгновенно
образовала кольцо, чтобы обвить ее тело. Феррис, взмахнув мачете,
перерубил лиану, но она ринулась снова, вырастая с ужасающей быстротой,
нащупывая его своим безголовым концом.
Он снова рубанул, чувствуя тошнотворный страх, и потащил девушку
вперед, на вершину плато.
- Я боюсь! - вскрикнула она. - Я слышу мысли... мысли леса.
- Это всего лишь вам кажется. Не прислушивайтесь к ним! Но он тоже
слышал их! Очень смутно, на пределе слышимости, но ему казалось, что с
каждой минутой - или с каждым днем длиной в минуту - он получает все более
ясные телепатические импульсы от этих организмов, что живут своей
бессонной жизнью бок о бок с людьми, но однако навсегда отделены от них,
не считая тех, кто становится х_у_н_е_т_и.

Ему показалось, что характер леса изменился, что лес узнал, как он
убил лиану. Массы деревьев разгневались, беспокойное метание и стоны
вокруг усилились.
Ветви били Ферриса и Лиз, лианы со слепыми головами и змееподобными
телами старались нащупать их. Кусты и ежевика злобно царапали их своими
колючими руками. Тонкие молодые деревца хлестали их ветками, словно
покрытыми листьями кнутами. Быстро растущие бамбуковые побеги пытались
оплести им ноги, тростник стучал друг о друга, словно в гневе.
- Это всего лишь нам кажется! - сказал Феррис девушке. - Сейчас лес
живет в одном темпе с нами, и мы воображаем, будто ему известно о нас.
Он знал, что должен верить в это, должен верить, иначе сойдет с ума.
- Нет! - закричала Лиз. - Нет! Лес знает, что мы здесь.
Панический страх уже угрожал самоконтролю Ферриса, когда и без того
безумный рев леса усилился. Он ринулся бежать, таща за собой девушку,
стараясь прикрыть ее своим телом от ярости леса.
Они забежали далеко в глубину рощи на вершине плато под пульсирующей
сменой дня и ночи и теперь вокруг них шумели древесные гиганты -
силк-коттоны и фикусы, хлещущие друг друга ветвями, борясь за открытое
небо, - гиганты-соперники, рядом с которыми двое людей казались пигмеями.
Но подлесок все еще шумел и яростно волновался, все еще щипал и колол
бегущих людей. И по-прежнему, но яснее, сильнее, мозг Ферриса ловил
смутное влияние загадочных импульсов.
Потом, затопив все эти смутные и бурлящие мысли, пришли огромные,
подавляющие, величественные импульсы, мысли-голоса, глубокие, сильные и
чужие, как голоса первобытной Земли.
- Остановите их! - словно эхом отозвалось в голове Ферриса. -
Остановите их! Убейте их! Они наши враги!
- Андре! - дрожащим голосом вскрикнула Лиз.
И тут Феррис увидел его, стоящего в тени чудовищных баньянов. Его
руки были воздеты к этим колоссам, словно Беррью молился им. Гиганты
вздымались над ним и над всем лесом.
- Остановите их! Убейте их!
Теперь они так гремели, эти величественные мысли-голоса, что Феррис с
трудом мог разбирать слова. Он приближался к ним, приближался... Теперь он
понял, хотя рассудок отказывался принимать это, понял, откуда идут эти
величественные голоса и почему Беррью поклоняется баньянам. Конечно, они
были подобны богам, эти зеленые колоссы, которые жили много веков, чьи
воздушные корни падали вниз, шевелились и старались нашарить что-то, как
сотни щупалец!
Феррис свирепо отбросил прочь эти мысли. Он человек, он принадлежит
миру людей и не обязан поклоняться этим чужим владыкам. Беррью повернулся
к ним. Его глаза пылали гневом, и Феррис понял, прежде чем Беррью открыл
рот, что он не в своем уме.
- Идите сюда, вы оба! - приказал он. - Вы глупцы, раз пришли сюда за
мной! Вы убивали, идя через лес, и лес знает об этом!
- Послушайте, Беррью, - обратился к нему Феррис, - вы должны
вернуться с нами. Лес - это безумие!
Беррью хрипло рассмеялся.
- Безумие, что теперь Владыки обратили свои гневные голоса против
вас? Вы слышите их в своем сознании, но боитесь признать это! Бойтесь,
Феррис! Для этого есть причина! Вы много лет убивали деревья, как недавно
убили лиану, и лес знает, что вы - враг!
- Андре! - всхлипнула Лиз, полускрыв лицо в ладонях. Феррис
почувствовал, что голова трещит от этой безумной сцены. Быстрая,
непрекращающаяся смена света и тьмы, шелестящий рев кипящего вокруг них
леса, ползущие, как змеи, лианы, и ветви, хлеставшие их, и гигантские
баньяны, гневно качающиеся высоко над головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10