Жутко было смотреть, как старик корчится в судорогах – мышцы конвульсивно сжимались и расслаблялись, рот судорожно дергался, дыхание было прерывистым, хриплым, с губ то и дело слетали стоны..
– Все в порядке, сейчас будешь как огурчик, – успокоил старика док, прикладывая ватный тампон к сгибу руки Осии. – Прекрасные у тебя вены.
Йен терпеть не мог игл, он не мог на них спокойно смотреть – так и сидел, отвернувшись, пока док, удовлетворенно хмыкнув, не объявил, что все в порядке.
Открыв глаза, Йен увидел, что на сгибе руки Осии пластырем крест-накрест уже прилеплена игла капельницы. Ивар дель Хивал стоял над больным с пластиковым мешком в руках, а док заканчивал регулировать капельницу.
И почти тут же Осия стал успокаиваться. Приставив стетоскоп к груди старика, Шерв прослушал сердце, затем, секунду задумчиво помолчав, присвистнул. И улыбнулся.
– Валиум – ты наш спаситель, – произнес док и потянулся к саквояжу. – Что даст нам минут пять, может быть, десять, после чего следует ввести тегретол и подождать, пока он окончательно не успокоит Осию. – Шерв наполнил шприц, ввел лекарство в мешочек капельницы. – Все нормально, Арни, – объявил он через плечо, – можешь сказать Марте, что у нас все нормально, по крайней мере пока, так что пусть не волнуется.
Док собрал использованные шприцы, снял иглы и прикрыл их пластмассовыми колпачками, затем сунул все в карман пиджака, служивший ему для такого рода мусора.
Арни подал телефон:
– Она хочет с вами поговорить.
– Привет, милая, – произнес док Шерв, зажав телефон между плечом и ухом, чтобы руки оставались свободными. – Перенеси-ка ты свою славную кругленькую попочку вниз, в лабораторию. Я сейчас пришлю Арни, он привезет тебе чуть-чуть кровушки на анализ. Да, да – на анализ, ну, ты сама понимаешь, определишь, и как печень работает. И карточку его отыщи. Если найдешь что-то из недавнего, что мы просмотрели тоже отметь, – наставлял док, не отрывая взора от пациента. – Ториан, Ивар – носилки у меня в машине, там же и подставка для капельницы – тащите все сюда, мы его должны погрузить, – понизив голос, командовал он, одновременно слушая свою собеседницу.

На ужин был «хватай, что сможешь», то есть «шведский стол»: остатки тушеного мяса, сандвичи с прозрачными ломтиками соленой ветчины, вкуснейшая тушеная гусятина в чесночном соусе. Все это обильно заливалось пивом и прохладительными напитками. Завершали трапезу огромные бадьи традиционно слабого по местному обычаю кофе и, конечно же, кофейный торт – во всем доме разило корицей, и это явно смущало Карин Торсен, хотя Йен никак не мог понять почему.
К восьми вечера все насытились, посудомоечная машина была забита посудой, и Йен с чашкой кофе без кофеина – для этого напитка здесь почему-то порошка не жалели – отправился на задний двор.
Небо было чернющим, совсем как маслянистый кофе в кружке, и усеяно яркими, словно бриллиантовыми, редкими звездами. Юноша отошел от падавшего из окон света. Какое-то время спустя глаза привыкли к темноте, и он даже смог разобрать на небе Млечный Путь. В больших городах его не увидишь – воздух загажен, да и света по вечерам больше, чем днем.
Одна из звездочек медленно скользила по небосводу. Йен, прикинув на глазок, определил, что она направляется с северо-запада на юго-восток. Какой-нибудь спутник, их тоже в городе не различишь. И хотя сейчас не то время года, порой чернь неба прочерчивали яркие следы – метеориты.
Юноша дышал полной грудью. Где-то неподалеку воздух испортил скунс, но запах показался Йену не противным, по крайней мере в такой концентрации. Скорее, даже приятным.
Дверь во внутренний дворик бесшумно распахнулась. Во тьму ступила Карин Торсен. Некоторое время спустя она заметила юношу.
– Ой, это ты, Йен. Я сразу и не поняла… – Помедлив, женщина сделала к нему несколько робких шажков, потом снова замерла на месте. Ветерок донес до ноздрей Йена аромат лавандового мыла и духов.
– Все нормально? – поинтересовался он.
Она кивнула.
– Ториан хочет видеть тебя через полчасика в подвале. Осия поел немного супа, Марта Шерв посидит с ним ночь. Боб собрался через пару дней отправить его в Гранд-Форкс сдать какие-то дополнительные анализы, но… – Карин пожала плечами. – Ты же знаешь Осию. Терпеть не может, если его лечит кто-то посторонний.
– И давно?
– Что «давно»?
– Я спрашиваю, давно у него это?
Карин покачала головой:
– Десять лет не было припадков. До тех пор, пока… В общем, до недавнего времени. Хотя, насколько я его знаю, он всегда сидел на фенобарбитале. – Она постучала пальцем по виску. – У него мозги задеты.
Йен поджал губы.
– Я еще в самый первый день, когда мы только с ним познакомились, обратил внимание, что у него нарушена речь и правая рука с трудом двигается. Но про эпилепсию ничего не знал. После нашего возвращения из Тир-На-Ног стало хуже?
– Да.
Все верно. Осия совершенно сознательно повредил себе часть мозга – решение стратегически верное и тонкое, Йен восхищался самообладанием старика, однако, как выяснилось, лучше бы Осия больше верил в него как в фехтовальщика.
– Что говорит док?
– Говорит!.. Он не говорит, а ругается. Осия – его извечная проблема.
Йен слышал, как открылась дверь, но никак не ожидал увидеть Шерва и Ивара дель Хивала.
– Я думал, вы пошли домой.
– Уже собрался, – ответил док Шерв. – Хотел поблагодарить тебя за помощь. Ты славно потрудился, парень.
Йен не знал, что ответить. Столько всего тут ему наговорили…
– Спасибо, – наконец промолвил он.
Шерв извлек из бокового кармана толстую сигару и своими похожими на обрубки пальцами сорвал упаковку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77