Потом, сунув руку в карман, извлек оттуда кольцо и надел его на свой толстый палец. Это было простое украшение – ни узоров, ни надписей, просто изящно свернутая в кольцо полоска золота. Оно напомнило Йену другое кольцо, то, которое он возненавидел, однако сходство было лишь кажущимся. К тому же на этом кольце не было красного камня с тошнотворным символом.
– Надень, – попросил его Харбард, и кольцо неожиданно покатилось по столешнице.
Йен инстинктивно схватил украшение и взвесил в руке – увесистое!.. Он вернул его Харбарду.
– Драупнир? У Одина было кольцо по имени Драупнир. Раз в восемь дней…
– Да-да! – Харбард нетерпеливо взмахнул рукой. – Раз в восемь дней из одного кольца получалось восемь… Всё вестри с их дурацкими сказочками – они просто помешаны на золоте. Если желаешь, называй его «Кольцом Харбарда».
– И ты полагаешь, мне поверят только потому, что у меня какое-то колечко на пальце? – недоверчиво произнес Йен.
Харбард устремил на Йена тяжелый взгляд из-под нависших бровей. Юноша не мог разобрать, какого цвета глаза у Харбарда, хотя смотрел прямо в них, будто птица, загипнотизированная немигающим взором удава.
– Они поверят тебе, как моему посланнику, тому, кто представляет меня на переговорах, Йен Сильверстейн, – пророкотал Харбард так, что даже тарелки на столе звякнули. Помолчав, он уставился на шершавую поверхность стола и стал водить пальцем по лужице пролитого сидра. – Я стар и слаб, Йен Сильверстейн, – вновь заговорил Харбард, и это был не громоподобный глас божества, а тихий тенорок уставшего старика. – Нынче я уже не тот, что прежде, а со временем станет еще хуже. Жена ушла от меня, и не думаю, чтобы ей захотелось возвращаться в раздираемую войной страну.
Он перевел взор на Арни Сельмо:
– Надеюсь, мой юный друг, ты поймешь, как страшно стареть в одиночку.
– Ну, кое-какое представление я имею… – Лицо Арни стало похожим на гранит. – Хватит об этом. Так что мы предпримем?
Харбард медленно поднялся, как человек, которому каждое движение доставляет нестерпимую боль.
– Я сниму мое копье, но знайте, что никому из присутствующих здесь я не причиню вреда.
Пройдя до входной двери, Харбард снял висевшее над ней копье.
Трудно было понять, что произошло, однако все вокруг изменилось. Нет, Харбард не стал выше ростом, его седая голова не упиралась в деревянный потолок, отнюдь – но теперь, когда в руке у него оказалось видавшее виды древко копья, казалось, он вырос и заполнил собой всю хижину.
Внезапно где-то вдали басовито зарокотало, и когда Харбард, усаживаясь на стул, упер копье в деревянные половицы, хижину основательно тряхнуло, зазвенела посуда на столе и полках, несколько тарелок даже упали на пол и со звоном разбились.
У Йена возникло странное чувство – судя по всему, следовало бы испугаться этого человека, однако юноша просто не мог ему не верить. Хотел бы не верить, но не мог, и все.
– Наденешь это кольцо и понесешь Гунгнир как мой посланник, – торжественно произнес Харбард, устремив на собеседника немигающий взор. Оглохнуть можно было от этого рокота басов – горы бы сдвигать таким голосом. – И скажешь вандестам, что войне не быть, чтобы не смели нарушать мой покой ни те, кто претендует на мантию Ванира, ни кто-либо другой.
Он наклонил копье к Йену, и тот уже протянул руку…
– Стой! – вскочив на ноги, отчаянно закричал Осия. – Даже не прикасайся! Оружие Древних способно испепелить руку любому из смертных, кто отважится взять его. – Он зашатался, словно пьяный, пытающийся устоять на ногах. – Если, конечно же, ты… Нет, – почти беззвучно добавил старик. – Йен Сильверстейн храбр – храбрее, чем ему самому может показаться, – и в сердце у него верность. Но он не ас. Асы – боги скандинавской мифологии.


Харбард медленно кивнул.
– Я это учел. Посмотри на стол, – велел он юноше, повернувшись к нему.
Рядом с пустой тарелкой Йена лежала пара перчаток. Еще секунду назад их там не было. Простые, без украшений перчатки, вязаные, из белой шелковой нити… Нет, не из шелка, а…
Волос.
Ее волос.
– Она сплела из волос нити, из них – пряжу, а после связала из нее перчатки, – пояснил Харбард. – Попробуй надеть.
Йен быстро натянул перчатку сначала на одну руку, потом и на другую. Поразительно: они сидели как влитые, хотя безымянный палец Йена был чуть длиннее обычного. Руки охватило приятное тепло; словно вторая кожа, мягкие, шелковистые… Юноша даже стал опасаться, что ему не захочется их снимать.
Йен потянулся за копьем. Пальцы в перчатках двигались странно непривычно – рука стала будто и не его. Йен сосредоточился, и вот медленно, очень медленно пальцы сомкнулись вокруг древка копья. Монотонный гул в голове сменился тихим криком, отдававшимся эхом в глубинах сознания. Когда вторая рука юноши обхватила копье, замер и крик.
Йен попытался упереть копье в пол. Поначалу оно подчинялось ему словно нехотя, потом вдруг стало легким, как соломинка, и будто по своей воле осторожно опустилось на Деревянную половицу. Пальцы Йена судорожно сжались, Потом отпустили древко. Да, с ним следовало быть осмотрительнее: удар толстым концом Гунгнира разбил бы скалу.
– Верно, проявляй деликатность, – промолвил Харбард. – Гунгнир сильный и мудрый, он не позволит обращаться с собой как попало.
– Итак, ты хочешь, чтобы я передал твои слова вандестам, а взамен берешься вылечить Осию? – спросил Йен.
Харбард кивнул в ответ.
– А если меня пошлют к черту?
– Вряд ли тебе не поверят. – Харбард покачал головой. – Если понадобится, можешь пригрозить им моим проклятием.
Йен фыркнул.
– Мое проклятие… кое-что значит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77