И вот как капеллан держит слово. В тюрьме все должно идти как часы, и богослужение тоже.
Наконец капеллан поднялся на кафедру, готовясь произнести краткую, но выразительную проповедь. Капеллан досадовал, что его проповеди-все на один лад, чего доброго, супруга начальника тюрьмы подумает, что он не способен на большее – это было бы ему весьма неприятно.
К тому же на капеллана пялится толпа бритых лиц и коротко остриженных голов, построенных в одну линию, что всегда вызывает у него отвращение.
Ему должны повысить плату. Он получает три золотых за проповедь и десять крон за мессу. Его проповеди, дескать, не оказывают большого воздействия на заключенных. А чего же ждать за три золотых? Здесь, скажем, триста арестантов, значит, за исправление каждого он получает крейцер. Мало, не правда ли? Итак, во имя отца, и сына, и духа святого... Капеллан заговорил о злодеях, распятых ошую и одесную господа нашего. Дамиан и Косьма. Сбившись, он начал снова. Так вот. Косьма и Дамиан. «Еще ныне ты приидешь со мной в царствие божие». А начальник тюрьмы вытаскивает часы. Ага, ведь в десять часов он хотел уже быть в винном погребке. Эка важность! Вчера начальник выиграл у него золотой, пусть теперь подождет, Капеллан продолжал говорить о злодеях, наблюдая за нервозными движениями начальника. «Знайте, о грешные, что райские врата не отворятся без истинного раскаяния». Ишь, какую мину скроил начальник тюрьмы. Ничего, потерпишь без талианов Талиан – блюдо из дичи.

и бутылочки винца до половины одиннадцатого. Черт возьми, ведь правда, сегодня будут талианы. Нужно поскорее закругляться. «Грешный человек да покается, как этот негодяй, и получит прощение. Еще ныне ты приидешь со мной в царство божие». Эти слова относятся и к вам. Помните их, и давайте помолимся о благих помыслах ваших. Во имя отца, и сына, и святого духа. Отче наш...»
Начальник расплылся в радостной улыбке. Все-таки он попадет в ресторанчик раньше, чем от талианов останется одно воспоминание. Только бы мессу поскорее отслужили. Есть же у них совесть. В ризнице зазвенел колокольчик.
Начальник бросил радостный взгляд на Шейбу, шедшего впереди капеллана к алтарю со служебником в руках.
Шевелись, Шейба. Но Шейба полностью предался исполнению своих обязанностей, чтобы заслужить свой кнедлик. Целых два кнедлика.
Шейба с усердием произносит «Confiteor» Каюсь (лат.).

.
Целых два кнедлика. Ах, как пахнет разрезанный кнедлик! А лук, поджаренный на сале!
Шейба – большой любитель поесть и усердный министрант. Теперь он произносит «Kyrie eleison» и «Christe eleison» «Господи, помилуй» и «Христос, помилуй» (древнегреч.)

. Три раза «Kyrie», три раза «Christe» и снова три раза «Kyrie». Шейба взывает к милосердию божию нараспев, с выражением. Чем дольше служба, тем ближе обед. В часовне он – важная особа, а там – арестант. Поэтому Шейба говорит медленно, чтобы продлить мессу и сократить время, оставшееся до обеда. Ведь он так ждет свою добавку.
«Et – cum – spiritu – tuo» И со духом твоим (лат.).

– Шейба произнес эти слова медленно и с чувством. Наверно, повар снова выберет для него самый большой кнедлик.
Начальник тюрьмы в бешенстве вращает глазами. Обычно они в это время приближались к концу мессы, а сегодня застряли на Послании Апостолов.
«Deo gratias» Благодарение господу! (лат.)

,– торжественно изрек Шейба после прочтения Послания. Бог – свидетель, как он предвкушает это сало с луком, это растопленное сало, в котором плавает кнедлик.
Начальник тюрьмы зевнул. Погоди, Шейба, мерзавец, в следующий раз ты не станешь бубнить в час по чайной ложке, когда узнаешь, что не получишь второго киедлика; как будто нельзя сказать «Deo gratias» одним духом, «dgras» обязательно растягивать на целую милю: «Deo-o-ogra-ti-as...», И капеллан должен все это время стоять, набожно сложив руки. С ума сойти, как медленно этот негодяй Шейба бьет себя в грудь. Ну, наконец-то «Agnus dei» Агнец божий (лат.).

, а вот и колокольчик. Сиди тут и дрожи от страха, что от талианов тебе достанутся одни шкурки. Ну, погоди, Шейба! Угодишь в карцер за то, что произносишь «Amen» так медленно. Ах ты, копуша несчастный! Уже давно пора сказать «Ite missa est» Идите, месса окончена (лат.).

. Как же медленно он льет воду для омовения! Только этим задерживает мессу минуты на три, не говоря уже об остальном...
Начальник раздраженно выругался про себя. Принимая причастие, он с такой силой ударил себя в грудь, что по всей церкви стало слышно. Как этот Шейба копается!
Очи Шейбы горели восторгом, он переносил служебник на левую сторону алтаря так медленно, что начальник тюрьмы потерял всякую надежду увидеть талианы.
Зато Шейба все больше радовался предстоящему обеду. Кнедлик, плавающий в соусе. А сверху лук, пахучий, золотистый. Кнедлик представлялся Шейбе небом, а лук – звездами на нем.
– liiiiite miiiissa est,– Шейба растянул фразу как можно дольше.– Deooo graaatiaaaass,– зашипел он. Ах, как чудесно будет разрезать кнедлик ложкой, потом посолить и размешать в жирной подливке.
Наконец арестанты получили благословение, началось чтение последнего Евангелия: «В начале было слово, слово было у бога и слово было бог». Начальник пришел в отчаяние от того, что святой Иоанн сочинил такое длинное начало Евангелия.
– Теперь еще «Отче наш» и «Богородице, да возрадуйся»,– думал начальник тюрьмы,– а потом я прикажу привести к себе Шейбу.
Дождавшись наконец последнего «аминь», начальник вышел в коридор, чтобы встретить Шейбу, когда тот пойдет из ризницы в свою камеру.
– Шейба,– сказал начальник тюрьмы,– администрация приняла решение не давать вам добавку в виде кнедлика за выполнение обязанностей министранта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63