ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он там кутит с земляками. Возвращается он поздно и навеселе. Вот ты подстережёшь его, накинешь мешок на голову – да и делу конец!
– Будет сделано, – ответил Ванька.
Отпустив его, Кривой вызвал двух других агентов и поручил им незаметно для Каина следить двадцатого и двадцать второго ноября за царевной и Лестоком. Если заметят, что они вышли из дома, так сейчас же надо отыскать Каина и передать ему, что распоряжение отменяется, но до того ни единого слова ему не говорить. Распорядившись затем подготовкой ловушки для Ханыкова, Кривой стал выжидать дальнейших событий.
В канун Введения Ванька явился к Кривому и с унынием заявил, что царевна в этом году отказалась от поездки в монастырь.
– Уж коли не везёт, так не везёт, Семён Никанорович! – сокрушённо вздохнул Ванька.
Кривой только улыбнулся.
– Ну, авось завтра с доктором счастливее будешь! – сказал он.
Но оказалось, что и тут Ваньке «не повезло»: и Лесток почему-то отказался на этот раз от обычного посещения излюбленного ресторана!
И опять Кривой ничего не сказал, только улыбнулся…
Двадцать третьего ноября Ханыков попался в расставленную ему ловушку. Заснул он в объятиях нововосшедшей звезды петербургского полусвета, девицы Эльзы из Гамбурга, а проснулся в какой-то тёмной каменной конуре. Долго не мог понять Ханыков, что с ним такое случилось. Наконец, когда залитые спиртом мозги несколько прояснились, он сообразил, что его «новоселье» является камерой при Тайной канцелярии.
Место было таково, что наводило на весьма печальные размышления. Но Ханыков только свистнул и стал с философским спокойствием выжидать, что будет дальше.
Вплоть до двадцать пятого ноября он оставался в полнейшей неизвестности относительно своей дальнейшей судьбы, а двадцать пятого утром его вызвали к допросу.
Допрашивали его в самом застенке. Один палач разжигал жаровню, другой подтачивал зубья разных адских инструментов, третий испытывал дыбу. Картина была не из весёлых, но на спокойное настроение Ханыкова она нисколько не повлияла.
«Ну что же, умереть так умереть, – подумал он. – Ничего! Немного пожито, зато здорово! Будет чем на том свете землю помянуть!»
Шаховской приступил к допросу, но оказалось, что со смелым капитаном было не так-то легко сладить.
На обычные вопросы о звании, чине и летах Ханыков отрезал:
– Да будет вам, князь, дурака ломать! В первый раз, что ли, меня увидели? Сами не хуже меня знаете, кто я такой. А вот вы мне сначала скажите, по какому такому праву меня арестовали и в чём меня обвиняют?
– В своё время узнаете, – сухо ответил князь Шаховской.
– Ну, так и я в своё время на ваши вопросы отвечать буду, – отрезал Ханыков и повернулся спиной к Шаховскому.
Князь даже зубами заскрипел от бешенства. Будь на то его воля, то скоро бы молодчик заговорил иначе. Но правительница строго приказала с пыткой подождать до тех пор, пока не будут арестованы другие соучастники. Она решилась с тяжёлым сердцем пойти «ва-банк»: ночью предполагалось двинуть из Петербурга Преображенский полк, на чём уже давно настаивал принц Антон, а как только эта опасная войсковая часть будет вне Петербурга, так сейчас же предполагали арестовать Лестока, Воронцова, а к помещениям царевны и французского посла приставить караул. Анна Леопольдовна долго не решалась проявить этот необходимый акт полноты твёрдости власти, но последние сообщения из-за границы поколебали её нерешимость.
Из допроса Ханыкова правительница рассчитывала получить кое-какие сведения, которые помогли бы узнать имена наиболее опасных членов заговора. Напрасно ей доказывали, что без пытки такой человек, как Ханыков, и слова не скажет; правительница стояла на своём и соглашалась на пытку только после удаления преображенцев.
Поэтому Шаховской мог только грозить, ругаться, осыпать бессмысленными проклятиями арестованного, но не мог перейти к действию. Ханыков же то смеялся в ответ, то весьма недвусмысленно говорил:
– Ну, погоди, князь! Только выйду я отсюда, так я тебя научу, как следует разговаривать с дворянином и офицером!
– Для этого надо сначала выйти отсюда, – с дьявольской усмешкой возражал Шаховской.
Так от Ханыкова ничего и не добились. Взбешённый Шаховской приказал отправить арестованного обратно в камеру и ушёл с докладом к правительнице.
Ушёл и Кривой. Видно было, что его мучает какая-то тяжёлая дума.
– Да, да, от этого всё будет зависеть! – шептал он.
Дома его ждал уже тот самый агент, от сообщения которого «всё должно было зависеть».
– Ну что? – спросил его Кривой. – Сделал, как я тебе сказал?
– Всё сделал, Семён Никанорович!
– Что же преображенцы?
– Они шумят и говорят, что не выйдут из Петербурга, не оставят её высочества на съедение врагам. Если же будет отдан такой приказ, то они пойдут прямо ко дворцу и арестуют правительницу!
– И они это сделают! – задумчиво сказал Кривой.
Отпустив агента, он прошёлся несколько раз по комнате.
Вдруг складки на его лбу разгладились, лицо приняло спокойное выражение: решение было принято, жребий брошен! Тогда он велел позвать к себе Ваньку, который был «заказан» ещё с утра.
– Здравствуй, Иуда-предатель! – приветствовал он Каина.
Тот состроил удивлённое лицо.
– Полно, брат, гримасничать-то! – сурово перебил его Кривой. – Не отвертишься! Давно я за тобой слежу и всё теперь знаю! Сказывай, за сколько сребреников ты нас предал?
– Да что это вы, Семён Никанорович? – вконец разобиделся сыщик. – Вот и служи вам после этого! Я, можно сказать, недосыпаю, недоедаю, чтобы получше услужить, а вы мне экие слова говорите!
– Полно, говорю тебе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270
– Будет сделано, – ответил Ванька.
Отпустив его, Кривой вызвал двух других агентов и поручил им незаметно для Каина следить двадцатого и двадцать второго ноября за царевной и Лестоком. Если заметят, что они вышли из дома, так сейчас же надо отыскать Каина и передать ему, что распоряжение отменяется, но до того ни единого слова ему не говорить. Распорядившись затем подготовкой ловушки для Ханыкова, Кривой стал выжидать дальнейших событий.
В канун Введения Ванька явился к Кривому и с унынием заявил, что царевна в этом году отказалась от поездки в монастырь.
– Уж коли не везёт, так не везёт, Семён Никанорович! – сокрушённо вздохнул Ванька.
Кривой только улыбнулся.
– Ну, авось завтра с доктором счастливее будешь! – сказал он.
Но оказалось, что и тут Ваньке «не повезло»: и Лесток почему-то отказался на этот раз от обычного посещения излюбленного ресторана!
И опять Кривой ничего не сказал, только улыбнулся…
Двадцать третьего ноября Ханыков попался в расставленную ему ловушку. Заснул он в объятиях нововосшедшей звезды петербургского полусвета, девицы Эльзы из Гамбурга, а проснулся в какой-то тёмной каменной конуре. Долго не мог понять Ханыков, что с ним такое случилось. Наконец, когда залитые спиртом мозги несколько прояснились, он сообразил, что его «новоселье» является камерой при Тайной канцелярии.
Место было таково, что наводило на весьма печальные размышления. Но Ханыков только свистнул и стал с философским спокойствием выжидать, что будет дальше.
Вплоть до двадцать пятого ноября он оставался в полнейшей неизвестности относительно своей дальнейшей судьбы, а двадцать пятого утром его вызвали к допросу.
Допрашивали его в самом застенке. Один палач разжигал жаровню, другой подтачивал зубья разных адских инструментов, третий испытывал дыбу. Картина была не из весёлых, но на спокойное настроение Ханыкова она нисколько не повлияла.
«Ну что же, умереть так умереть, – подумал он. – Ничего! Немного пожито, зато здорово! Будет чем на том свете землю помянуть!»
Шаховской приступил к допросу, но оказалось, что со смелым капитаном было не так-то легко сладить.
На обычные вопросы о звании, чине и летах Ханыков отрезал:
– Да будет вам, князь, дурака ломать! В первый раз, что ли, меня увидели? Сами не хуже меня знаете, кто я такой. А вот вы мне сначала скажите, по какому такому праву меня арестовали и в чём меня обвиняют?
– В своё время узнаете, – сухо ответил князь Шаховской.
– Ну, так и я в своё время на ваши вопросы отвечать буду, – отрезал Ханыков и повернулся спиной к Шаховскому.
Князь даже зубами заскрипел от бешенства. Будь на то его воля, то скоро бы молодчик заговорил иначе. Но правительница строго приказала с пыткой подождать до тех пор, пока не будут арестованы другие соучастники. Она решилась с тяжёлым сердцем пойти «ва-банк»: ночью предполагалось двинуть из Петербурга Преображенский полк, на чём уже давно настаивал принц Антон, а как только эта опасная войсковая часть будет вне Петербурга, так сейчас же предполагали арестовать Лестока, Воронцова, а к помещениям царевны и французского посла приставить караул. Анна Леопольдовна долго не решалась проявить этот необходимый акт полноты твёрдости власти, но последние сообщения из-за границы поколебали её нерешимость.
Из допроса Ханыкова правительница рассчитывала получить кое-какие сведения, которые помогли бы узнать имена наиболее опасных членов заговора. Напрасно ей доказывали, что без пытки такой человек, как Ханыков, и слова не скажет; правительница стояла на своём и соглашалась на пытку только после удаления преображенцев.
Поэтому Шаховской мог только грозить, ругаться, осыпать бессмысленными проклятиями арестованного, но не мог перейти к действию. Ханыков же то смеялся в ответ, то весьма недвусмысленно говорил:
– Ну, погоди, князь! Только выйду я отсюда, так я тебя научу, как следует разговаривать с дворянином и офицером!
– Для этого надо сначала выйти отсюда, – с дьявольской усмешкой возражал Шаховской.
Так от Ханыкова ничего и не добились. Взбешённый Шаховской приказал отправить арестованного обратно в камеру и ушёл с докладом к правительнице.
Ушёл и Кривой. Видно было, что его мучает какая-то тяжёлая дума.
– Да, да, от этого всё будет зависеть! – шептал он.
Дома его ждал уже тот самый агент, от сообщения которого «всё должно было зависеть».
– Ну что? – спросил его Кривой. – Сделал, как я тебе сказал?
– Всё сделал, Семён Никанорович!
– Что же преображенцы?
– Они шумят и говорят, что не выйдут из Петербурга, не оставят её высочества на съедение врагам. Если же будет отдан такой приказ, то они пойдут прямо ко дворцу и арестуют правительницу!
– И они это сделают! – задумчиво сказал Кривой.
Отпустив агента, он прошёлся несколько раз по комнате.
Вдруг складки на его лбу разгладились, лицо приняло спокойное выражение: решение было принято, жребий брошен! Тогда он велел позвать к себе Ваньку, который был «заказан» ещё с утра.
– Здравствуй, Иуда-предатель! – приветствовал он Каина.
Тот состроил удивлённое лицо.
– Полно, брат, гримасничать-то! – сурово перебил его Кривой. – Не отвертишься! Давно я за тобой слежу и всё теперь знаю! Сказывай, за сколько сребреников ты нас предал?
– Да что это вы, Семён Никанорович? – вконец разобиделся сыщик. – Вот и служи вам после этого! Я, можно сказать, недосыпаю, недоедаю, чтобы получше услужить, а вы мне экие слова говорите!
– Полно, говорю тебе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270