– Отлично, – кивнул Иден. – Нат, теперь твой черед.
Пинтер уже несколько минут нервно посматривал в его сторону. Натаниель спокойно снимал с себя пальто, жилет и засучивал рукава рубашки.
– Вы не умрете, Пинтер, – обнадежил он его по-приятельски, – разве только от страха, конечно. И вас не привяжут, что вас, очевидно, разочарует, поскольку для вас это было любимой формой наказания. Можете избавиться от лишней одежды, чтобы не сковывать движений – я дам вам время, – а потом можете сколько угодно пользоваться своими кулаками. Я же буду пользоваться своими.
Пинтер отшатнулся.
– Вы получили письма, – сказал он. – И мое обещание молчать. Я даже уеду из страны. Ради чего все это?
– Ради чего? – Натаниель поднял брови. – Это ради миссис Армитидж, Пинтер. Ради нашего друга. У вас есть одна минута на приготовления. После этого или мы будем с вами драться, или вы будете подвергнуты наказанию. Выбирайте сами, мне все равно.
– Вас здесь трое! – взвизгнул Пинтер.
– Но к счастью для вас, Пинтер, – сказал Натаниель, – мы люди чести. Если вам удастся избежать наказания, послав меня в нокаут, майор лорд Пелем и майор лорд Хаверфорд пальцем вас не тронут. – Он улыбнулся. – Осталось тридцать секунд.
Вероятно, Борис Пинтер решил, что у него есть шанс победить, или был слишком испуган, чтобы трусливо предпочесть наказание. Или просто не понимал, что имеет дело с порядочным джентльменом, который не станет добивать его, если собьет с ног.
Так или иначе, он довольно долго выстоял против атак Натаниеля. Хотя это вовсе не было борьбой равных по силе противников. Один раз он нанес довольно ощутимый удар Натаниелю в плечо, а после второго удара у того из угла рта потекла кровь. Остальные удары или не причинили Натаниелю вреда, или вовсе миновали его.
Сам же Пинтер к тому моменту, когда он упал, полностью потерял сознание от сокрушительного удара снизу в подбородок, из его разбитого носа струилась кровь, а веко над глазом наливалось густой синевой, к тому же он потерял два передних зуба. А под рубашкой все его тело кверху от пояса было покрыто синяками.
Натаниель расслабил пальцы и с сожалением посмотрел на разбитые суставы. Он только что заметил, что в дверях показались камердинер Пинтера, хозяйка квартиры и слуга, впустивший их в дом.
– Если вы его камердинер, – сказал Натаниель, пригвоздив человека взглядом, – принесите воды и окатите своего хозяина.
Камердинер бросился исполнять приказание.
– Вот моя карточка. – Кеннет протянул ее хозяйке. – Если ваша мебель пострадала, можете прислать мне счет.
– Но мой ковер испорчен кровью! – воскликнула хозяйка, не обращая внимания на распростершегося на нем человека.
– Да, мэм, – невозмутимо подтвердил Кеннет, – так оно и есть. Нат, ты уже оделся? Будьте здоровы, мэм.
– Ты несколько раз промахнулся, Нат, – сокрушенно укорил друга Иден, когда они вышли на улицу. – Потому что давно не практиковался и немного заржавел. Ты пропустил удар прямо в лицо. Я чуть не сгорел от стыда.
– Должен же он принести Софи какой-нибудь трофей, – пошутил Кеннет. – Нат, старина, ты ничего не хочешь нам сказать? Не желаешь немного облегчить свою совесть?
– Иди ты к черту, – посоветовал ему Натаниель, промокнув угол рта платком.
– Насколько я понимаю, Кен, – Иден, – Галлис так же невинна, как в день своего появления на свет Божий. И бела, как только что выпавший снег. Нат просто водил нас за нос.
– И ты можешь убираться с ним заодно! – сказал Натаниель.
Глава 20
Кэтрин, Мойра и Дафна, леди Бейрд, играли с детьми в утренней комнате в Роули-Хаусе. Но игра была сразу прервана, когда дверь открылась.
– Рекс! – сказала Кэтрин, торопясь ему навстречу, и вдруг остановилась. – И Софи?!
Юный Питер Адамс поковылял к папе, протягивая ручонки, чтобы тот поднял его и дал ему возможность поделиться какими-то новостями, которые он лепетал на языке, понятном только его родителям. Маленькая Эми Бейрд подошла к Рексу и стала дергать кисточку на его ботфорте, чтобы обратить на себя внимание своего дяди. Джеми Вудфолл, забыв, что он уже большой мальчик, сначала засунул в рот палец, а потом прислонился к маме и потянулся к ней руками.
София испытывала смущение. Но ее не оставляли без внимания. Кэтрин схватила ее в объятия, засмеялась и посмотрела на свой заметно округлившийся живот.
– Свыкаюсь с мыслью, – сказала она, – что опять вынуждена соблюдать дистанцию. Софи, как приятно снова вас видеть! Мойра, Дафна, посмотрите, кто к нам пришел!
– Здравствуйте, Софи, – сказала Мойра, подхватывая сынишку на руки. – Радость моя, когда все перестанут говорить одновременно, мы спросим у дяди Рекса, где наш папа. Ты это хочешь спросить? Он скоро вернется.
– Эми, дорогая, – в то же самое время говорила Дафна, – у дяди Рекса два уха, но он может слышать только одного человека за один раз. Пусть Питер скажет ему, что он хочет, а потом наступит и твоя очередь. – Но Питер уже не лепетал, а смеялся – он схватил папу за уши и примеривался откусить его нос. – Софи, вы попали в сумасшедший дом!
Если бы в экипаже она была в состоянии рассуждать, подумала Софи, она попросила бы Рекса отвезти ее домой. Почему она позволила ему привезти ее сюда?
– Присаживайтесь, Софи, – сказала Кэтрин, опираясь на ее руку и подводя ее к стулу. – Я попрошу няню забрать детей в детскую и накормить их молоком с печеньем, а нам попрошу принести чай. Уверяю вас, вскоре здесь все утихомирится.
Она очень деликатна, подумала Софи, напряженно сидя на краешке стула и глядя, как няня уводит детей – после того как Питера поставили на ножки, а Рекс присел на корточки, чтобы увидеть новый зуб Эми, предварительно уверив Джеми, что его папа скоро придет и поднимется в детскую, чтобы забрать его домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98