- А у нас, - сказала Аллона, - все продолжается. Я забыла сказать тебе, мы собираемся снимать на природе два следующих дня. Я думаю, наши продюсеры хотят уйти со студии, несмотря на тот факт, что с Эймзбари все закончилось.
- Да?
- Они нашли строительную площадку недалеко от моего дома. Горы песка, котлован, ну, в общем, можно сотворить что-то похожее на Египет.
- Как я поняла, моя Верона возвращается в Египет?
- Да. Валентайны покупают там дом.
- И мы все еще не знаем, что случится дальше?
- Мы написали кучу разных вариантов. Но продюсеры даже сценаристам не говорят до последнего дня, как собираются повернуть сюжет.
- Что ж, кто-то будет занят…
- Все.
- Все?
- От матери и отца Валентайнов и до официанта.
- Официанта?
- Я шучу. Но все главные исполнители непременно.
- Включая меня?
- Эй, я слышала, что твой контракт скоро кончается? И ты пробовалась у Эдди Уока?
- Пусть все идет как идет, но эпизод на День святого Валентина должен быть обязательно.
- Мы с Дагом написали для тебя сцену возвращения. Сначала я написала, что тебя нет, а Вера и Марла говорят о твоем возвращении в Египет; но так как ты вернулась, мы снимем эту сцену. И она будет одной из лучших! Ты входишь и говоришь, что должна уехать после инцидента с саркофагом. Послушай, я видела материал, он великолепен. Лайам просто прирожденный актер.
- Только не говори ему это. Он разозлится.
- Не скажу ни слова. - Аллона улыбнулась и ушла. Серена подумала, не позвонить ли Лайаму, который уехал домой на несколько часов.
Она смотрела на телефон. Нет, она не будет звонить. Надо же и ему побыть одному…
Лайам провел больше часа в госпитале. Он говорил с докторами Шэрон отдельно от ее родителей, с которыми никогда не был знаком. Они сидели рядышком у отделения интенсивной терапии. Он хотел поговорить с ними, сделать что-то, сказать какие-то слова. Сказать им, что их дочь прекрасный человек, умная и необыкновенная. Он уже почти решился, но увидел, что к ним присоединился священник, видимо, их знакомый.
Он просил Олсена установить у палаты дежурство полицейского. И хотя Олсен подумал, что это чересчур, пообещал прислать человека из отделения на следующие сорок восемь часов.
Кома остается тайной даже для специалистов, которые занимаются травмами головы и невропатологией. Врачи утверждали, что следующие несколько дней будут критическими, хотя известны случаи, когда люди выживали и выходили из комы. Организм Шэрон демонстрировал более чем достаточную мозговую активность, но пока врачи не решались отключить ее от аппарата, поддерживающего жизнь.
Лайам с горечью смотрел на Шэрон. Ее лицо было бледным и даже суровым, голову окружало множество трубок и проводов. Все были уверены, что происшедшее - не более чем несчастный случай. Олсен посмеивался над ним вместе со всем отделением.
Наконец, решив, что он больше здесь не нужен, он поехал домой к Шэрон. Входная дверь все еще была загорожена полицейской лентой. У него был ключ. Он открыл дверь и вошел.
И сразу же ощутил новый прилив страха. Она была всегда такой аккуратной и поддерживала в доме идеальный порядок. И хотя комнаты были небольшие, здесь было уютно, и каждая вещь знала свое место.
Кое к чему прикасались криминалисты. Он оглядел упавшую мебель и множество разбросанных по полу книг. Большинство из них было связано с ее профессиональными интересами. Книги по археологии, антропологии, истории древнего мира, египтологии, а также о Стоунхендже, поселения этрусков, китайской цивилизации Майя, изучение скелетов, судебная медицина в археологии и многое другое. Какое-то время он перебирал книги, затем тяжело опустился на стул. И тут увидел толстый фолиант, который валялся на полу рядом с ним. Обложка немного пострадала. Он потянулся за ним. Это был ежегодник, который обычно ведут школьники и который рассказывал о пребывании Шэрон в старших классах.
Оставив полицейскую ленту у входа, он вышел из дома.
Серена провела этот день с пользой. Джим был доволен, что они вернулись к первоначальному варианту сцены и сыграют ее, как намеревались. Все шло хорошо.
Когда съемка закончилась, Серена обрадовалась, увидев Лайама. Он вернулся, сменил молоденького полицейского и поджидал ее в коридоре. Когда они вместе вошли в ее гримерную, она спросила:
- Как Шэрон?
- Пока все без изменений.
Она кивнула.
- Мне очень жаль.
- Я знаю. Мне тоже. А как здесь?
- Спокойный день. Без сюрпризов.
Он приподнял бровь.
- Скандал с Эймзбари - и спокойно?
- Нет. Конечно, разговоров хватает. Я рада, что мне удалось как можно реже общаться с ним.
- Я думаю, многие твои коллеги беспокоятся из-за того, что найдено в его доме?
- Ты рассказал в полиции о той кассете, которая у тебя есть?
- Нет, - спокойно ответил он.
- Может быть…
- Я пока не готов представить ее им.
- Ты все еще думаешь, что он мог быть как-то замешан в том, что случилось? Что это он звонил и пугал меня в ту ночь?
- Пока не знаю.
Они ушли со студии и поехали к нему домой, по дороге остановились у магазина, чтобы купить продукты. Серена настаивала на домашней еде, уверяя его, что она все приготовит. Он согласился и, вернувшись домой, не дразнил ее тем, что она не знает, где расположена кухня. Он сидел в гостиной, сосредоточенно рассматривая книгу Шэрон.
Он старался казаться беззаботным и веселым, когда она объявила, что обед готов.
- Цыпленок под соусом? У тебя скрытые таланты.
- Я могу приготовить много блюд. Мой хот-дог вообще объедение!
- Прекрасно. Цыпленок под соусом и хот-дог. Интересная комбинация.
- Верона однажды готовила цыпленка под соусом для одного из своих мужей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99