Мы встретились с новой, не известной нам формой организации разума, и я хочу понять его и хочу, чтобы этот разум понял нас. Как это осуществить?
– Насколько я понимаю, то, что ты сейчас мне рассказал, полностью исключает возможность колонизации этой планеты?
– Естественно! Об этом теперь не может быть и речи! Эта планета не может принадлежать нам, и не столько потому, что здесь есть уже человек, по-видимому, не менее разумный, чем человек на Земле, но застывший в своём социальном развитии, а потому, что здесь есть свой разум и с ним возможны только такие отношения, которые основаны на взаимопонимании и взаимном желании иметь отношения. Не исключено, что этот разум не захочет иметь с нами дело, и мы должны будем уважать его желание. Возможно, что нам придётся покинуть эту планету раньше предусмотренного срока.
– Титаны, которые задолго до нас посетили Счастливую, по-видимому, не считались с существованием здесь такого разума и колонизировали её, судя по рассказам аборигенов, вели себя здесь, как завоеватели.
– Поэтому они и погибли, – живо откликнулся Сергеи. – Погибли потому, что не были способны к взаимопониманию и разумному компромиссу. Они создали искусственный разум, но не смогли найти с ним взаимопонимания, как не нашли и здесь. Я теперь начинаю понимать Уранию. Понимать, что она имела в виду, когда говорила, что на этой планете меня ждут испытания. Она хотела проверить возможность человека с Земли к взаимопониманию. Вот что главное! Боюсь, она ещё не приняла окончательного решения и ждёт результатов этого эксперимента.
– И если бы мы…
– Если мы не выдержим испытания, может измениться её отношение к Земле. Пусть и без трагического результата для Земли, но… хотя в этом случае трагический результат будет только отсрочен… Об этом эксперименте не знала даже Ольга, иначе бы меня предупредила.
– Тогда надо быстрее покинуть планету!
– Я тоже вначале так подумал, но теперь понял, что это не оптимальное решение. Отказаться от контакта – значит не довести эксперимент до конца. Урания скорее всего ждёт другого… Вот что не даёт мне покоя… Чтобы принять решение, мне чего-то не хватает. Информации… Я никак не могу себе представить пути эволюции жизни на этой планете. Как могло случиться, что на ней возникли сразу три разумные системы, столь отличные друг от друга: растительная, лапифы, которые, впрочем, идентичны и биологически, и по хромосомному составу человеку, и совсем уж невероятная форма развития разума – кентавры. Кстати, тебе не кажется удивительной схожесть всего того, что мы знаем о лапифах, кентаврах и этой самой амброзии, с мифами, которые дошли до нас из древности.
– Наши мифы – отголосок посещения Земли титанами?! Вполне вероятно! И они завезли на Землю лапифов. Например, имена…
– Да, имена, – задумчиво повторил Сергей. Твою жену зовут Ирина, что по-гречески переводится как «мир». Ореада – это имя я тоже встречал в мифологии. Что же ты все-таки думаешь с ней делать? У неё скоро будет ребёнок?
Владимир покраснел и смущённо отвёл глаза.
– И все-таки? – настаивал на своём вопросе Сергей. Как ты представляешь встречу двух женщин?
– Что касается их, то это меня меньше всего беспокоит. Лапифки привыкли к такому положению и не представляют себе другого. Женщина у них – раба мужчины и во всем ему покорна. У них даже нет чувства ревности в обычном понимании этого слова. Скорее наоборот… Меня больше беспокоит внешняя сторона дела. Как я буду выглядеть перед нашими…
– Ты говоришь: раба?
– Да, и они это воспринимают, как само собой разумеющееся…
– Противоположно тому, что я встречал на Элии. – Сергей оживился. – Ты знаешь, я неоднократно говорил и сейчас повторяю, что уровень цивилизации, морали определяется отношением к женщине. Это индикатор морального и этического развития. Там, где женщина вправе распоряжаться собою, там общество достигает социального благополучия. Здесь же… – он замолчал и некоторое время ходил по комнате, потом решительно отрезал: – Здесь не будем делать поспешных выводов…
– Я тоже так думаю, – согласился Владимир. – Надо накапливать информацию, чтобы принять окончательное решение с меньшей вероятностью ошибки.
– Ошибка должна исключаться, иначе… – Сергеи не договорил, но Владимиру и так стало понятно, что он имел а виду. Он не видел Урании, но представлял её по рассказам отца, и этот образ пугал его, пугал неограниченным могуществом. Он, как и Сергей, понимал, что разум – это не только доброта, но и жестокость.
На следующее утро три вертолёта поднялись в воздух и взяли курс на ущелье, которое недавно покинул Владимир.
Одновременно от берега отчалили два катера. Каждый из них тянул за собой неуклюжее сооружение, напоминающее баржу. Катера должны были ждать Игоря и освобождённых из блокады женщин на реке Синченко, не доходя до её сужения у чёрных скал.
Затеваемая экспедиция вызвала в лагере заметное оживление. Все с нетерпением ждали новеньких. Особенно те, кто ещё ходил в холостяках и не нашёл себе в чаще леса подруги.
Ещё раньше из лагеря отбыла группа охотников, чтобы обеспечить мясом торжественный встречный ужин.
Сергей остался в лагере, поручив руководство экспедицией сыну.
Когда они подлетали к месту, где выход из ущелья сторожила змея, Владимир приготовил бластер. Вертолёт опустился ниже. Но сколько ни всматривался Владимир, змеи на обычном месте не было.
– Куда же эта гадюка уползла? – растерянно буркнул он себе под нос.
Николай заглянул вниз через его плечо.
– Что, нет?
– Может быть услышала шум вертолётов и спряталась поблизости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137