— Едут! — шепнул один из солдат.— Не отряд что вовсе, лошадей, слышь, немного, — подхватил другой. Пан Бабинич едет!Между тем всадники приблизились в темноте, они были уже в нескольких десятках шагов.— Кто там? — крикнул Тизенгауз.— Свои! Не стрелять! — раздался голос Кмицица.В ту же минуту он появился перед Тизенгаузом и, не узнав его в темноте, спросил:— Где же король?— Там, позади, у входа в ущелье! — ответил, успокоившись, Тизенгауз.— Кто это говорит? Не разгляжу впотьмах.— Тизенгауз! А что это за штука большая такая перед седлом у тебя?С этими словами он показал Кмицицу на темный предмет, переброшенный через седло.Но пан Анджей ничего не ответил, проехал мимо. Доскакав до королевской свиты, он узнал короля, так как у входа в ущелье было гораздо светлей.— Государь! — крикнул он. — Путь свободен!— Шведов уже нет в Живце?— Они отошли к Вадовицам. Это был отряд немецких наемников. Да вот один из них тут у меня, допроси его сам, государь!И пан Анджей неожиданно с такой силой швырнул наземь переброшенный через седло предмет, что стон пошел в ночной темноте.— Что это? — удивился король.— Это? Рейтар!— Господи! Да ты и языка привез? Как же ты его добыл? Рассказывай!— Государь! Когда ночью волк крадется за отарой овец, одну овцу ему легко унести. Да сказать по правде, не впервой это мне.Король руками развел.— Вот это солдат так солдат! Нет, вы только подумайте! Да с такими слугами я могу хоть в самую гущу шведов ехать!Тем временем все окружили рейтара, который не поднимался с земли.— Допроси его, государь, — не без кичливости сказал Кмициц. — Хоть не знаю я, сможет ли он отвечать, придушили мы его немного, да и попытать тут его нечем.— Влейте ему горелки в глотку, — приказал король.Это лекарство лучше всякого огня помогло, рейтар мигом пришел в себя и обрел дар речи. Прижав ему к горлу острие рапиры, Кмициц велел говорить чистую правду.Пленник показал, что он состоит в полку полковника Ирлегорна, что они узнали о проезде короля и напали на драгун под Сухой, но, получив сокрушительный отпор, вынуждены были отступить в Живец, а уж оттуда, согласно полученному приказу, направились на Вадовицы и Краков.— А в горах нет других шведских отрядов? — спрашивал по-немецки Кмициц, сильнее прижимая острие к горлу рейтара.— Может, и есть, — прерывистым голосом отвечал рейтар. — Генерал Дуглас разослал повсюду разъезды, но все они отступают, на них в ущельях нападают мужики.— А под Живцем вы одни были?— Одни.— И вы знаете, что польский король уже проехал?— Он проехал с теми драгунами, что столкнулись с нами в Сухой. Мы его видали.— Почему же вы его не преследовали?— Горцев боялись.Кмициц обратился к королю на польском языке:— Государь, путь свободен, да и ночлег в Живце найдется, шведы сожгли только часть домов.Но Тизенгауз, человек недоверчивый, вот что говорил в это время войницкому каштеляну:— Либо великий он воитель с сердцем чистым, как золото, либо коварнейший изменник. Ведь с этим языком, вельможный пан, может статься, все одно притворство, начавши с того, что достал он будто бы его, и кончая этим допросом. А что, если все это подстроено? Что, если шведы притаились в Живце? Что, если король поедет туда и попадет в западню?— Оно бы лучше проверить, — промолвил войницкий каштелян.Тизенгауз повернулся к королю и громко сказал:— Позволь мне, государь, сперва съездить в Живец и проверить, правду ли говорят пан Бабинич и этот немец— Ну, что ж! Позволь ему съездить, государь! — воскликнул Кмициц.— Поезжай, — приказал король, — но мы тоже потихоньку тронемся, а то холодно.Тизенгауз помчался во весь опор, а королевская свита стала медленно подвигаться за ним. Король повеселел, снова был в хорошем расположении духа и через некоторое время сказал Кмицицу:— С тобой, как с соколом, можно на шведов охотиться, бьешь на лету!— Так оно и было, — ответил пан Анджей. — Коль пожелаешь, государь, поохотиться, сокол всегда готов.— Расскажи, как ты его достал?— Пустое это дело, государь! В походе человек двадцать всегда плетется в хвосте, а этот отстал на добрую сотню шагов. Подъехал я поближе, а он думал, это свой, не поостерегся, ну, ахнуть не успел, как я его схватил, зажавши рот, чтоб не кричал.— Ты говорил, не впервой тебе это. Неужто и раньше случалось?Кмициц рассмеялся.— Э, государь, и не такое бывало! Ты только прикажи, я снова подскачу, догоню их, — кони-то у них притомились, — и еще одного достану, да и Кемличам прикажу схватить.Некоторое время они ехали в молчании; но вот раздался конский топот, и к ним подскакал Тизенгауз.— Государь! — сказал он. — Путь свободен, и ночлег готов.— Ну не говорил ли я?! — воскликнул Ян Казимир. — Зря вы все растревожились! А теперь едем, едем, пора уж нам и отдохнуть!Все весело тронулись резвой рысью, и через час усталый король уснул мирным сном на собственной земле.В тот же вечер Тизенгауз подошел к Кмицицу.— Ты уж меня прости, — сказал он, — я ведь от любви к королю тебя подозревал.Но Кмициц не подал ему руки.— Нет, нет! — ответил он. — Изменником и предателем ты выставлял меня.— Я бы и не то сделал, просто пулю в лоб тебе пустил бы, — ответил ему Тизенгауз. — Но уверился я, что ты человек честный и любишь короля, вот и подаю тебе руку. Хочешь, подай и ты мне свою руку, не хочешь, не надо! Соперничать с тобою я бы хотел только в любви к королю. Но и в другом не побоюсь стать твоим соперником.— Вот ты как думаешь! Гм! Может статься, ты и прав. Да вот беда, сердит я на тебя.— Так перестань сердиться. Прямой ты богатырь! Ну давай поцелуемся, чтоб ко сну не отойти с ненавистью в сердце.— Ин быть по-твоему! — сказал Кмициц.И они упали друг другу в объятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33