Рулен в отчаянии ломал руки.— Что вы сделали со своим товарищем, сударь? — спросил Гогена какой-то человек в котелке, похожем на дыню. Тон у него был резкий и суровый.— Право, не знаю…— Ну, нет… вы прекрасно знаете… он мертв.Прошло довольно много времени, прежде чем Гоген вновь обрел способность соображать. Взгляды, которые бросала на него толпа, словно разрывали его на части, стискивали ему горло.— Пройдемте наверх, сударь, — сказал он запинаясь. — Там мы сможем спокойно поговорить.В нижних комнатах на полу валялись мокрые полотенца. Ступеньки лестницы, которая вела в спальню Винсента, были запачканы кровью. Винсент лежал на кровати, плотно укрытый простынями, скрюченный, словно ружейный курок. Жизнь, казалось, покинула его. Осторожно, очень осторожно Гоген коснулся тела Винсента. Оно было теплое. Гоген почувствовал, как к нему внезапно возвращается прежняя бодрость и энергия.— Будьте любезны, сударь, — сказал он ровным, тихим голосом полицейскому комиссару, — разбудите этого человека как можно осторожнее. Если он спросит обо мне, скажите ему, что я уехал в Париж. Встреча со мной может оказаться для него губительной.Полицейский комиссар послал за доктором и каретой. Винсента повезли в больницу. Рулен, тяжело вздыхая, брел рядом. 9 Доктор Феликс Рей, молодой врач Арльской больницы, был коренастый, приземистый человек со скуластым лицом, острым подбородком и стоявшими дыбом жесткими черными волосами. Он перевязал Винсенту рану и поместил его в комнату, напоминавшую келью, из которой было вынесено все лишнее. Уходя, он запер дверь на ключ.Вечером, когда он щупал у Винсента пульс, больной проснулся. Он посмотрел неподвижным взглядом на потолок, потом на выбеленные известкой стены, потом на синевшее в окне вечернее небо. Наконец глаза его остановились на лице доктора Рея.— Здравствуйте, — сказал он тихо.— Здравствуйте, — ответил доктор Рей.— Где я?— Вы в Арльской больнице.— Ох!Лицо Винсента побледнело от боли. Он поднес руку к тому месту, где у него было правое ухо. Доктор Рей остановил его.— Трогать нельзя, — сказал он.— Да… Я припоминаю… теперь я припоминаю…— Рана у вас, друг мой, хорошая, чистая. Я вас поставлю на ноги за несколько дней.— А где мой приятель?— Он уехал в Париж.— Понимаю… Можно мне покурить трубку?— Не сейчас, друг мой.Доктор Рей промыл и перевязал рану.— Это совсем пустяковый случай, — говорил он. — В конце концов человек ведь слышит не этой капустой, которая у него прилеплена снаружи. На слух это не повлияет.— Вы очень добры, доктор. Почему эта комната… такая голая?— Я велел вынести все лишнее, чтобы защитить вас.— Защитить меня? От кого?— От самого себя.— Да… понимаю…— Ну, мне пора идти. Я пришлю к вам служителя с ужином. Постарайтесь лежать совершенно спокойно. Потеря крови очень ослабила вас.Когда утром Винсент проснулся, у его кровати сидел Тео. Лицо у Тео было бледное, перекошенное, глаза покраснели.— Тео, — сказал Винсент.Тео соскользнул со своего стула, встал у кровати на колени и взял Винсента за руку. Он плакал, не стараясь сдержаться и не стыдясь своих слез.— Тео… вот так всегда… когда я просыпаюсь… и ты мне очень нужен… ты рядом.Тео не мог вымолвить ни слова.— Это жестоко… погнать тебя в такую даль. Как ты узнал?— Вчера я получил телеграмму от Гогена. Успел сесть на вечерний поезд.— Напрасно Гоген ввел тебя в такие расходы. Ты сидел тут всю ночь, Тео?— Да, Винсент.Они помолчали.— Я разговаривал с доктором Реем, Винсент. Он говорит, что это солнечный удар. Ты все время работал на солнце без шляпы, Винсент, ведь правда?— Да.— Вот видишь, старина, этого не надо было делать. Теперь ты должен всегда надевать шляпу. Здесь, в Арле, у стольких людей бывает солнечный удар.Винсент с нежностью пожал брату руку. У Тео застрял комок в горле, и он никак не мог его проглотить.— У меня есть одна новость, Винсент, но, я думаю, лучше нам подождать несколько дней.— Хорошая новость, Тео?— Надеюсь, что тебя она обрадует.В комнату вошел доктор Рей.— Ну, как сегодня чувствует себя больной?— Доктор, брат хочет сообщить мне хорошую новость. Можно?— Полагаю, что можно. Обождите, — минуточку, минуточку. Позвольте, я взгляну. Что ж, отлично, прямо-таки отлично! Теперь рана быстро начнет затягиваться.Когда доктор вышел, Винсент попросил Тео рассказать новость.— Винсент, — сказал Тео. — Я… ну, как тебе сказать… я встретил девушку.— Правда, Тео?— Да. Она голландка. Иоганна Бонгер. Очень похожа на нашу мать, Винсент.— Ты ее любишь, Тео?— Да. Я был одинок без тебя в Париже, Винсент. Раньше, до твоего приезда в Париж, мне никогда не бывало так плохо, но после того, как мы прожили вместе целый год…— Со мной нелегко было жить, Тео. Боюсь, я доставил тебе много хлопот!— Ох, Винсент, если бы ты знал, как часто я мечтал войти в квартиру на улице Лепик и опять увидеть твои башмаки у порога и сырые полотна на моей кровати! Однако хватит нам болтать. Тебе нужен покой. Я только посижу рядышком с тобой — вот и все.Тео пробыл в Арле два дня. Он уехал лишь после того, как доктор Рей заверил его, что Винсент быстро поправится и что он, доктор, будет заботиться о нем не только как о своем пациенте, но и как о друге.Рулен навещал Винсента каждый вечер и приносил цветы. По ночам Винсента мучили галлюцинации. Чтобы избавить его от бессонницы, доктор Рей пропитывал его подушку и матрац камфарой.На четвертый день, убедившись, что Винсент вполне в здравом рассудке, доктор перестал запирать дверь и велел внести в комнату мебель.— Можно мне встать и одеться, доктор? — спросил Винсент.— Если вы чувствуете себя достаточно крепким, Винсент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161