в спорте, искусстве, в труде. Лидер показывает, какими безграничными возможностями наделен человек... И устанавливая мировой рекорд или становясь олимпийским чемпионом, мы словно говорим соотечественникам: смотрите, люди, чего я достиг. Это можете сделать вы".
Валерий Борзов имел право так говорить! Я имею в виду даже не его олимпийские медали. Я имею в виду его мужество. Во время Олимпиады в Мехико кто-то позвонил в штаб Советской олимпийской делегации и предупредил, что во время соревнований спринтеров на трибуне будет сидеть снайпер с винтовкой, его мишенью будет Борзов в том случае, если он будет гнаться за медалью... И Борзов побежал и принес медаль Советской делегации!
Эта тема огромна и многогранна. Здесь есть воистину удивительные аспекты, например статистика, согласно которой, молодые люди, страдавшие в детстве каким-либо тяжелым недугом, относительно чаще добивались успеха в большом спорте, чем их вполне благополучные сверстники.
Причина, видимо, в целеустремленности и в высоких волевых качествах тех ребят, которые были закалены борьбой с болезнью. Есть и другие повороты, например: исцеление людей - нравственное и физическое - посредством занятий спортом. Одним словом, спорт неисчерпаем, как сама жизнь, и именно поэтому он вбирает в себя еще одну тему: спорт дарит людям красоту. Я не знаю в мире ничего более прекрасного, чем совершенное человеческое тело! С чем можно сравнить пластичное женское тело или могучее, как изваяние гениального скульптора, тело мужчины? С симфонией, с поэмой, со скульптурой, как я это сделал?
Может быть, но ведь искусство, что ни говори, вторично. А спорт, а движение дарят человечеству первичную красоту...
"Я НЕ ПОБЕСПОКОИЛ ВАС, ЮРИИ АНДРЕЕВИЧ?", ИЛИ ЧТО МОЖНО КУПИТЬ ЗА СОРОК ПЯТЬ РУБЛЕЙ
Мы с тобой говорили о спорте, и эта тема, подобно бурной реке, вынесла нас к великому океану, к проблеме полноты человеческого бытия.
...Хотя бы две-три недели в году обязательно надо проводить вдали от места постоянной работы. И я отправился в клуб под гордым названием "Алый парус", в клуб любителей водного туризма. Мы, группа в девять человек, на пяти утлых байдарках (десятый, а вернее, десятая, не явилась вовремя по достаточно уважительной причине: играла собственную свадьбу), отправились на бурную карельскую речку Шуя.
Три недели мы жили так, как жили люди далекого прошлого: полагаясь только на собственные силы, ночуя под открытым небом - то залитым светом яростно пылающих звезд, то затянутым непроглядным дождем, питаясь от костра...
Три недели мы жили так, как будут жить люди в далеком будущем: красота человеческого общения, красота первозданной природы, красота духовного и физического совершенствования доминировали над материальными заботами несоизмеримо...
Я шел на байдарке один и однажды оторвался далеко вперед, ушел от своих товарищей через многокилометровое озеро напрямик, чтобы успеть найти на противоположном, уже темнеющем берегу вход в ту протоку, по которой нам надлежало идти дальше. Четыре маленькие точечки-байдарочки остались далеко позади, я их уже почти не видел, когда подошел к крутому каменистому берегу, и вдруг откуда-то с небес, подобно грому хорошо настроенного органа, обрушился на меня голос прямо-таки космической мощи. Я растерянно оглянулся: нигде никого... А между тем голос нашего командора Толи Ястребова, тысячекратно усиленный вечереющим озером, патетически декламировал знаменитую песню о Стеньке Разине и княжне, которую он бросил в Волгу... Так разве можно когда-нибудь забыть этот поразительный акустический эффект, это чудесное в полном смысле слова явление природы?! Можно ли забыть эти дикие глухие многовековые леса, эти грохочущие реки, эти стремительные водопады, приближаясь к которым уже за полкилометра не слышишь своего голоса, потому что в воздухе стоит грохот как от идущего тяжелогрузного состава?! Можно ли забыть этот шторм под порывами дождя на середине открытого озера непроглядной ночью? Эти волшебные дни, счет которым мы в тайге потеряли? (Когда спустя две недели вышли к какому-то селу, то оказалось, не досчитались одного дня на календаре.) Можно ли забыть эти острые, острейшие секунды, когда ты на своей залатанной брезентовой байдарке валишься в пенящуюся пропасть, в свирепо-ожесточенный рев и грохот, когда только от тебя самого и только от твоего умения быть собранным, от умения точно и хладнокровно реагировать в десятые и сотые доли секунды зависит не что иное, как твоя собственная жизнь?
А эти песни, эти разговоры, эти открытия человеческих характеров, эти рыбалки и эти дневальства - разве это не вошло в самые глубины памяти, не осело в них, не определило в нас то самое, чем мы и являемся?!
И за эти три недели бытия каждый из нас, как подытожил в конце пути командор, уплатил, считая членские взносы в клуб, за железную дорогу и за продукты по сорок пять рублей.
Конечно, на сорок пять рублей можно купить немало: можно купить, например, флакон французских духов, можно купить пиджак. Да мало ли что можно купить на сорок пять рублей! Но, боже мой, какая несоизмеримо малая кроха все эти флаконы и пиджаки по сравнению с тем безмерным богатством общения, мощи природы и человеческих страстей, которое получили мы во время своего пути! За какие деньги можно купить эту остроту ощущений, эту полноту человеческого бытия, эту радость от сознания силы духа и тела? За какие деньги можно купить подобное слияние с природой, подобное бескомпромиссное противоборство с могучим и беспощадным противником? За какие деньги можно купить эту радость товарищества и утонченность высокого, подлинно товарищеского духа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42