Наступает «безмонетный период», длящийся якобы около двухсот или даже трехсот лет… Поверим на миг историкам и двинемся по оси времени вперед, к XIV веку, когда русская чеканка вдруг возобновилась… Открываем каталог Спасского (Спасский И.Г. Русская монетная система. Л., 1970)! Перед нами – монеты Дмитрия Донского… и последующих князей. И что же мы видим? Грубые, примитивные монетки, так называемые клепанки, неправильной мелкой формы (трудное для русского языка сочетание: «мелкая форма» – Д.В.), изготовленные из грубых обрубков серебра (странная тоска по утонченным обрубкам – Д.В.). Перекошенные штампы, безобразная чеканка – когда штамп ударяет по краю слитка и на нем отпечатывается лишь несколько букв. И так далее и тому подобное. Это – действительно начало реальной чеканки… Вывод. Реальное начало русской чеканки датируется XIV веком. Ранее этого времени Русь если и чеканила монету, то очень грубую и примитивную» (с. 138–139). Действительно «прекрасные монеты» уважаемые авторы обнаруживают лишь в эпоху Петра Великого, а на протяжении всего предыдущего промежутка времени от периода правления Дмитрия Донского чеканка продолжала быть «безобразной» или чуть лучше. «Роскошная чеканка» сребреников и златников принадлежит, как ни странно, тому же периоду XIV–XVII вв., допетровской эпохе. И тут как не закрасться сомнениям в логике уважаемых исследователей. Если одна чеканка роскошна, а другая безобразна, если техника исполнения «клепанок» и крупных «великолепных» монет столь различна, каким же образом могли они сосуществовать в одно и то же время? То есть сбой тут явный: если не работает схема чем-раньше-тем-грубее, то как может работать схема одновременной безобразно-великолепной чеканки?
Логика уважаемых авторов имеет коренные отличия от математической стройности, столь присущей первой и главной их специальности. В основу отстаиваемой ими модели истории русского монетного дела положен простейший и притом чисто умозрительный принцип: монетное дело постоянно совершенствуется, более поздние монеты обязаны быть совершеннее более ранних. А ларчик просто открывается – как общая закономерность, развернутая в тысячелетних масштабах, этот принцип, видимо, правилен, однако на пятачке нескольких столетий он дает многочисленные сбои, обусловленные массой экономических, культурных и социальных факторов.
Простейший пример. Монетная система Московского государства XVI–XVII столетий хорошо изучена, и не вызывает ни малейших сомнений, что своего наиболее полного выражения, расцвета, она достигла во времена Федора Иоанновича и Бориса Годунова, причем самые, «великолепные» (пользуясь терминологией уважаемых авторов), т. е. наиболее совершенные в художественном смысле монеты принадлежат именно этим годам. А вот монеты Романовых, в особенности Алексея Михайловича и Петра Алексеевича, стали меньше размером, хуже пробой (т. е. их чеканили из сплава с более низким содержанием чистого серебра), так что на петровских монетах легенда вообще слабо различима. Это результат военных и политических усилий правительства, вызвавших нехватку серебра в казне, как итог – своеобразную «инфляцию». Еще один пример такого же рода. Ежели положить рядом современную российскую монету – причем любую – и любую же ходовую монету Российской империи излюбленного в советское время для сравнений 1913 года, то последняя будет выглядеть истинным совершенством по сравнению с первой. Тонкий рисунок, подробнейшая прорисовка деталей на изображении государственного герба – двуглавого орла, аккуратное гурчение… А рядом – примитивные безвкусные ромбы «чернобыльского бройлера», жалкие быстростирающиеся ветки неведомого растения вокруг обозначения номинала, дешевый, не имеющий ни малейшей комерческой ценности металл. Если воспользоваться логической моделью уважаемых исследователей, то монеты времен Николая II отчеканены позже монет Бориса Ельцина; даты на них сфальсифицированы историками; фактически можно считать научно доказанным проникновение довольно большого количества таких монет из будущего, где произошло усовершенствование монетной чеканки, а заодно и создание машины времени.
Если повнимательнее вчитаться в восторженное описание златников и сребреников и вглядеться в ужасы отвергаемого авторами «Империи» «безмонетного» периода, то столь же очевидными станут и чисто фактические натяжки. Среди трех с половиной сотен златников и сребреников, известных в настоящее время науке, лишь очень небольшое число можно именовать шедевром монетного дела. Столь же много вполне примитивных чеканов, что и во времена Московского государства, не менее часто буквы разобрать совершенно невозможно, а само изображение более или менее сносно читается лишь по одной причине: по размерам златники и сребреники намного превосходят монеты Дмитрия Донского и его преемников на московском престоле. Только очень глазастый человек мог, листая страницы каталога Сотниковой, убедить себя в том, что он видит сплошное великолепие, повторяю, только очень-очень глазастый.
Положим, несколько монетных типов действительно весьма хороши (незначительное количество относительно общего числа златников и сребреников). Чем объяснить этот феномен? Где же, где «первые пробы, грубые, примитивные»? В глубокой древности. Христианскую цивилизацию Русь приняла от Византийской империи, а та, в свою очередь, имела высокоразвитое монетное дело, уже давным давно переступившее через порог «первых проб» древнегреческой, древнеримской и восточной цивилизаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56