Наверное, они ведут статистику по покупкам, совершаемым в магазинах рекламодателей их постояльцами. Но меня пока не гонят. Извините-подвиньтесь, друзья, на моей кредитной карточке всего лишь двадцать пять долларов. Как-нибудь в другой раз.
Два конверта я отложил в стол, где неделями складировалась корреспонденция, не требующая немедленного ответа. Четвертое письмо было от моего редактора. Оно содержало вежливое напоминание о том, что сроки сдачи материалов в очередной номер «Компьютерного Обозрения» и «Сетей» истекают сегодня вечером, и в случае промедления я могу лишиться работы в совокупности с некоторыми наиболее ценными частями моего тела. Я потянулся к настенной полке, снял с нее две мирно ждавшие своего часа толстые папки, и, подписав внизу письма краткое извинение за задержку, прикрепил к ним листок огромной пластмассовой скрепкой. Отправлю по дороге.
– Виктор, я ухожу, вернусь часа через четыре. Не включай «спящий режим», возможно, ты мне понадобишься.
– Таймер – на четыре часа погружения? – Нахмурилось приветливое смуглое лицо. – Я вас правильно понял, Владислав?
– Таймер – как всегда на двадцать четыре часа. – Мрачно отозвался я, уже догадываясь, что за этим последует.
– Позволю себе заметить, что столь долгое пребывание в Глубине противоречит элементарным правилам безопасности, описанным справочной системе «виндоуз», и способно повлечь за собой определенные негативные последствия для вашего организма…
Я поморщился. Виктор обладает еще одним крупным недостатком – он неисправимый зануда. Но бороться с этим бесполезно: «оффис» – не «хоум», его так просто не заставишь замолчать. Приходится терпеть.
– Таймер – на двадцать четыре часа. – Стараясь дышать как можно глубже, повторил я.
– Вы уверены?
– Да. Я уверен.
– Вы абсолютно уверены?
Вдох. Выдох. Вдох.
– Да.
– Таймер – на двадцать четыре часа. – Покорно согласился Виктор. Если бы его взгляд мог что-то выражать, наверное, он выражал бы сострадание.
Тесная кабина лифта ждала меня на этаже. В компании «Фрилайн Энтерпрайз» все тесное: лифты, квартиры, ванные комнаты и кабинет управляющего. Экономия места: больше жильцов – больше рекламы – больше продаж. Элементарный маркетинг. Не в чем их винить. Но лифт удобный и чисто эстетически приятен: на полу – мохнатое ковровое покрытие мягкого, не раздражающего глаз голубого цвета, зеркальные стены, в углу прицеплен горшок с каким-то домашним растением, листья причудливо свисают почти до самого пола. Нажимаю на металлическую кнопку с английской надписью «холл», откуда-то сверху доносится мелодичный перезвон на двух нотах, двери бесшумно закрываются. Поехали. Оглядываю себя в зеркало. Ничего особенного – среднего роста молодой человек лет двадцати пяти – тридцати с чуть асимметричным лицом, в фигуре проглядывает едва заметная полнота, такая возникает обычно при однообразной и сидячей работе. Это небольшой комплекс: в жизни я весьма худощав. Джинсовый костюм, из-под воротника выглядывают наушники плеера, в карманчике на ремне – зажигалка. Достаю сигарету, закуриваю. Каждый реагирует на Глубину по-своему: после того, как отходит первая тошнота и головокружение, меня почему-то всегда тянет курить. Извлекаю из кармана очки, надеваю. Обыкновенные, в тонкой, металлической, но дешевой оправе. Очки в Глубине – нелепость, они совершенно не нужны, да и со зрением у меня все в порядке. Просто они визуально немного удлиняют мое лицо, что придает ему совершенно иной вид – как раз под мое сегодняшнее настроение. Я намеренно создавал этот образ с незначительными физическими недостатками: в мире, где каждый стремится хоть немного идеализировать собственную внешность, мне чертовски не хотелось следовать общей традиции. Хотя, достаточно часто встречаются и исключения из правила…
Лифт мягко затормозил и остановился, звякнуло на двух нотах под потолком, двери отползли в стороны.
Холл «Фрилайн Билдинг», в отличие от всего остального в этом восьмидесятиэтажном небоскребе, достаточно светел и просторен: лестница в три ступени ведет в обширный зал с буфетом, пальмами и небольшим фонтаном, прямо по курсу – выход из здания, оснащенный стеклянными автоматическими дверями. Пальмы отчего-то вечно кажутся мне пластмассовыми. Недосуг подойти и проверить. По правую руку располагается конторка с улыбчивым портье Робом, – ни то от Роберта, ни то от робота, – весьма простая, но бесконечно вежливая и услужливая программа. Иногда за конторкой сидит и настоящий портье, но здесь это большая редкость. На всякий случай киваю Робу, бросаю адресованные редакции материалы в укрепленный на стене почтовый ящик и выхожу на улицу Диптауна.
– Почта отправлена. – Доносится из наушников моего плеера приглушенный голос Виктора. Через несколько секунд она достигнет адресата.
Вечерний Диптаун – это не просто сверкающий огнями в предзакатных сумерках город. Это стихия. По крайней мере, мне это всегда представляется именно так. Быть может, в душе я немного романтик, не знаю. Быть может, просто дорвавшийся до Глубины простак, это более похоже на правду. Проносящиеся по автострадам огни городского такси – движение частного автотранспорта в Диптауне запрещено из-за чрезмерного количества желающих «прокатиться с ветерком» по несуществующим улицам, лавируя меж несуществующими прохожими – и многоцветные переливы реклам, толпы людей, спешащих по тротуарам во всех направлениях и какой-то особенный, пряный воздух, с каждым вдохом вливающий в тело непередаваемый, неощутимый дух свободы, легкости, силы – все это создает ту необычную атмосферу, которую в человеческом языке и принято называть «виртуальностью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61