– Знаете что, Арсен Давидович? – воскликнул он вдруг. – Давайте заметим это место, а потом, освободившись, вернемся сюда со Скворешней, Маратом, Цоем и будем искать организованно. Право!
– Великолепно! – воспрянул духом зоолог. – Ты совершенно прав. Мы еще поищем! И тому, кто найдет второй экземпляр этого моллюска, я подарю все, что он пожелает. А теперь – за работу! Воздвигнем памятник месту сему. А моллюска этого спрячь в сумку – моя уже переполнена. Когда вернемся домой, дадим его Цою для описания и анализа.
Нагромоздив высокую кучу камней и заметив окружающие ее скалы, они двинулись дальше.
Зоолог задумчиво проговорил:
– Как много нового и необычного! Как много неожиданного приходится мне встречать здесь, в этих недоступных людям глубинах! Ты должен быть благодарен своей судьбе, Павлик, которая дала тебе возможность участвовать в этой первой в истории научной глубоководной экспедиции. С помощью этих чудесных скафандров и ты вместе с нами ознакомишься со всеми тайнами, скрытыми в неизвестных глубинах океана. Я помню, когда советские летчики и полярники впервые сели на Северный полюс, наши ребята горько жаловались, что вот, мол, для них уже не осталось на карте земного шара никаких «белых пятен», что все уже стало известно и им, советским ребятам, открывать ничего не придется. А о таком гигантском, можно сказать – сплошном «белом пятне», как глубины Мирового океана, забыли! Об океане, который занимает почти три четверти земной поверхности! О его таинственных, полных чудес глубинах – забыли! Но ненадолго… Нет, ненадолго! Мы первые ласточки здесь. За нами сюда пойдут теперь сотни и тысячи исследователей и опять первыми среди них будут наши, советские, потому что только в наших, советских скафандрах можно опускаться сюда и работать…
Несколько минут они шли молча среди снующих вокруг рыб, каждый задумавшись о чем-то своем. Наконец Павлик, подняв лицо, спросил:
– Арсен Давидович, вы это серьезно сказали? Насчет кашалота. Неужели и он не смог бы раскусить наши скафандры? Вы, наверно, шутили?
– Нисколько не шутил, Павлик. Ведь в наших скафандрах мы можем опускаться на самые большие океанские глубины. На тысячу, пять тысяч, даже десять тысяч метров. А это будет посильнее и пострашнее, чем челюсти кашалота.
– Ну что вы, Арсен Давидович! Смеетесь? – недоверчиво посмотрел Павлик на зоолога. – Там же ведь только вода! Мягкая… А кашалот! Ого! Он так стиснет зубами! Вы же сами говорили мне, что зубы у него вот какие! – Павлик развел руки почти на полметра. – В такой пасти скафандр лопнет, как орех…
Зоолог искоса посмотрел на Павлика и усмехнулся:
– Ты руки не разводи, бичо, так далеко. Хватит и четверти метра. И то достаточно страшно. А вода… да, она мягкая… А знаешь ли ты, бичо, сколько весит кубический метр воды?
– Знаю, – уверенно ответил Павлик: – одну тонну.
– Ну вот. А столб воды высотой в десять метров над площадью в один квадратный метр весит десять тонн, или, как говорят, давление такого столба равно десяти тоннам, а над каждым квадратным сантиметром – одному килограмму. Это давление равно давлению всего столба воздуха, или атмосферы, над площадью земной поверхности в один квадратный метр или квадратный сантиметр. Поэтому говорят еще, что давление десятиметрового столба воды равно давлению одной атмосферы.
– Да, я это знаю, Арсен Давидович. Это огромная тяжесть, но мы ее не чувствуем, потому что внутри нашего тела находится воздух под таким же давлением.
– Отлично. Тогда тебе нетрудно будет понять, что чем глубже мы опустимся под воду, тем больше она будет давить на нас. На глубине ста метров давление этой, как ты говоришь, мягкой воды будет равно ста тоннам на каждый квадратный метр площади, или десяти атмосферам. Поверхность человеческого тела в среднем равняется двадцати тысячам квадратных сантиметров, и давление воды на этой глубине на все тело человека достигает около двухсот тонн; на глубине пяти тысяч метров оно уже равно десяти тысячам тонн. Ты понимаешь? Это такое давление, под которым не только человек, но и железный пустотелый цилиндр сплющится. В нашем же скафандре человек останется цел и невредим.
– Значит, он из стали? – спросил Павлик.
– Если бы он был из стали, то нужно было бы сделать его из таких толстых пластин, что человек в таком тяжелом скафандре даже на глубине пятисот метров не мог бы шагу ступить по дну. В таких бронированных скафандрах водолазы до сих пор работают на глубинах до восьмисот метров и их передвигают по дну с места на место при помощи лебедок и на цепях. Да и работа там какая! Рукава и штаны толстые – ни согнуть, ни разогнуть руку или ногу. Из рукавов торчат клещи, ломик, топор, которыми управляет изнутри рука водолаза. Много ли так наработаешь?
Павлик опять, как раньше, легко поднял руку, потрогал металлические краги на ноге и весело сказал:
– А наши скафандры – просто прелесть! Легкие, удобные. А из чего же они сделаны? Не из стали, значит?
– Нет, не из стали, а из замечательно легкого сверхтвердого сплава, который недавно изобрели советские металлурги. Несмотря на то, что наши скафандры приготовлены из очень тонких листов этого сплава, они способны выдерживать колоссальное давление на глубинах до десяти тысяч метров. Этому, правда, помогает и очень остроумный подвижной каркас скафандра, его, так сказать, скелет из того же материала. Кроме того, наши молодцы-металлурги придумали способ делать небольшие пластины из этого сплава гибкими. Такие пластины вставили в скафандр в местах сгибов на плечах, локтях, пояснице, коленях, ступнях, пальцах рук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25