— Рега, открой глаза, — уговаривал ее Пайтан. — Это такое невероятное зрелище.
— Н-нет, — голос ее дрожал. — Не хочу. Выведи меня отсюда!
— Если бы ты потрудилась хоть немного изучить машину, моя дорогая, ты бы сейчас ее не боялась.
— Я старалась изучить ее, Пайтан, — всхлипывая, проговорила она. — Заглядывала в эти проклятые книги, которые ты все время читаешь И вот, пришла… пришла сюда… — она снова всхлипнула, — во время винопития, чтобы… посмотреть. Т-ты… так ею интересуешься… Я подумала, ты обрадуешься, если я…
— Я рад, я очень рад, дорогая, — сказал Пайтан, гладя ее волосы. — Ты пришла сюда и. посмотрела. Ты… ничего не трогала, дорогая?
Ее глаза широко раскрылись. Она напряженно замерла в его объятиях.
— Ты думаешь, это я сделала, да?
— Нет, Рега. Ну, может быть, не нарочно, по…
— Нет, я к ней не притрагивалась. И ни за что бы не притронулась. Я ее ненавижу! Ненавижу!
Она топнула ногой. Часовой механизм накренился… Рычаг, удерживающий бриллиант над колодцем, скрипнул и начал поворачиваться. Рега бросилась в объятия Пайтана. Обнимая ее, он как зачарованный смотрел на красный свет, пульсирующим столбом хлынувший вверх из бездонных глубин колодца.
— Пайтан! — завопила Рега.
— Да-да, дорогая, сейчас, — сказал он. — Мы уже уходим, — но не двинулся с места.
В книгах давалась полная схема работы Звездной камеры и объяснение каждого из этаповnote 27. Пайтан сумел разобраться в описании работы механических частей машины, но он был не в состоянии понять часть, относящуюся к магии. Если бы еще речь шла об эльфийской магии, он бы разобрался в том, что происходит, потому что, хотя сам и не имел склонности к колдовству, ему достаточно много приходилось работать с эльфийскими магами в их семейном бизнесе по производству оружия, чтобы освоить хотя бы азы.
Но сартанская магия, имеющая дело с такими понятиями, как “вероятности”, и использующая изображения, называемые “магическими знаками”, была выше его понимания. Он чувствовал себя перед ней таким беспомощным и растерянным, как, должно быть, Рега — перед эльфийской магиейnote 28.
Медленно, грациозно, бесшумно потолок в виде цветка лотоса начал открываться вновь.
— Видишь, Пайтан, видишь? Вот так это все и началось, — хныкала Рега. — Я ни к чему не притрагивалась! Клянусь тебе. Она… все это делает сама по себе.
— Я верю тебе, дорогая. Правда, верю, — ответил он. — Все это… так великолепно!
— Нет, вовсе нет! Это ужасно! Давай лучше поскорее уйдем. Пока снова не вспыхнул этот свет.
— Да, пожалуй, ты права, — Пайтан медленно, нехотя двинулся к двери.
Рега шла рядом, так тесно прижимаясь к нему, что они запутались ногами.
— Почему ты остановился?
— Рега, дорогая, я не могу так идти…
— Не говори ерунды! Давай-ка лучше поторопись!
— Но, дорогая, как же я могу поторопиться, когда ты стоишь на моей ноге?
Они осторожно прошли по полированным плитам мраморного пола, обогнули колодец, закрытый гигантским многогранным бриллиантом, и семь огромных кресел, стоявших вокруг колодца.
— Здесь сидели титаны, — объяснил Пайтан, кладя руку на ножку одного из кресел, которая была много выше его самого.
— Теперь я понимаю, почему эти создания слепые.
— И почему помешанные, — пробормотала Рега, подталкивая его к выходу.
Красный свет, бьющий вверх из глубины колодца, становился все ярче. Рычаг часового механизма, удерживающий алмаз, поворачивал его то так, то эдак. Свет сверкал и переливался на прозрачных гранях бриллианта. Солнечные лучи, струящиеся через раскрытые лепестки панелей, разлагались призмами на радужные цвета.
Внезапно алмаз словно бы вспыхнул. Хлынул свет. Часовой механизм затикал быстрее. Машина ожила. Свет в комнате становился все ярче и ярче, и теперь даже Пайтан согласился, что пора уходить. Они с Регой пробежали остаток пути, скользя на полированному полу, и успели выскочить из двери как раз в тот момент, когда вновь появился странный поющий звук.
Пайтан захлопнул дверь. Сияющий всеми цветами радуги свет лился через щели, освещая коридор.
Пайтан и Рега прислонились к стене, переводя дыхание. Пайтан с тоской смотрел на закрытую дверь.
— Жаль, что нельзя посмотреть, что там происходит! Если бы я мог, может, я бы разобрался, как она работает.
— По крайней мере, ты увидел, как все начинается, — сказала Рега, чувствуя себя уже гораздо увереннее. Теперь, когда ее соперница, по существу, надменно отвергла ухаживания влюбленного в нее поклонника, Рега могла позволить себе быть великодушной. — Это мурлыканье, пожалуй, даже приятно, ты не находишь?
— Мне кажется, я могу различить слова, — сказал, сдвинув брови, Пайтан. — Она будто зовет.
— Надеюсь, она зовет не тебя, — тихо сказала Рега, сжимая его руку в своей. — Присядь со мной на минутку. Давай поговорим.
Пайтан со вздохом соскользнул спиной по стене на пол. Рега устроилась рядом с ним. Он ласково посмотрел на нее, обнял.
Они составляли необычную пару, столь же не схожие внешне, как и почти во всем остальном. Он эльф. Она человек. Он тонкий и гибкий, белокожий, с удлиненным, лисьим лицом. Она невысокая, Полноватая, смуглая, с прямыми темными волосами, падавшими ей на спину. Ему было сто лет — расцвет его молодости, ей двадцать — расцвет ее молодости. Он был гулякой и волокитой, она — плутовкой и обманщицей, весьма небрежной в отношениях с мужчинами. Единственное, что их объединяло, это любовь друг к другу; любовь, пережившая титанов, спасителей, драконов, собак и полоумных старых колдунов.
— Я последнее время был невнимателен к тебе, Рега, — сказал Пайтан, прижимаясь щекой к ее волосам. — Прости меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150