Я спросил у него:
– А что, много японцев собирается приехать на остров?
– А чего бы им не приехать? – беззаботно откликнулся Кирилл и с уверенностью стал убеждать меня: – По крайней мере местные жители будут рады. Зимой на острове заняться нечем.
Продукты, которые можно было достать на острове, не отличались разнообразием, поэтому и еда была скудной. Но если из того же сырья приготовить блюда японской кухни, то и аппетит появится. К тому же столовая сейчас обслуживала единственного клиента – меня. Кирилл готовил то, что мне нравилось, так он выучил японские блюда в ожидании тех дней, когда на острове появятся японцы.
Основная культура, которую давала скупая земля острова, – это картофель. Он рос везде: в грязи дворов, в огородах рядом со свиными хлевами, в школьных садах и на тюремных задворках. Его тушили со свининой и луком, добавляя сахар и соевый соус. Моя мать часто готовила мясо с картошкой, куда добавляла лапшу из конняку – бататового желе. Отчим Сигэру приходил в наш дом на противоположном берегу реки, потому что тоже любил вкус этого простого блюда. Мне хотелось есть в здешней столовой мамину домашнюю пищу, по которой я скучал. В таком случае в меню надо было добавить и котлеты. Только класть в картофельное пюре не мясной фарш, а кусочки соленой горбуши. Если соединить картошку и горбушу – два продукта, которыми по отдельности практически каждый день питались жители острова, должен получиться совсем другой вкус. Я рассказал Кириллу о своей идее, и он решил сделать котлеты фирменным блюдом островной кухни. Или, к примеру, красная икра. Здесь принято намазывать ее на хлеб, как будто это единственное, что с ней можно сделать. Почему бы не попробовать, например, так: щедро класть икру на рис в плошке. Из белого риса можно сделать и колобки о-нигири, и рис с зеленым чаем, и суси. Если добавить соевую пасту мисо в уху, она станет похожа на суп набэмоно.
Японскому ресторану следовало дать какое-то название. Сам «отель» никак не назывался, столовая была просто столовой. Кирилл предоставил мне – единственному постояльцу «отеля» – почетное право назвать ресторан. Он сказал:
– Если придумаешь что-нибудь звучное, сразу сделаем вывеску.
Две недели спустя просто «отель» превратился в гостиницу «Охотск», а столовая – в ресторан японской кухни «Фудзико». Как «отец основатель», я дал Кириллу немного денег помимо платы за проживание и стал соуправляющим. Так у меня кроме обучения школьников острова японскому языку появилось еще одно занятие: знакомить местных жителей со вкусом японской пищи. В честь открытия «Фудзико» я приготовил мясо с картошкой, котлеты с горбушей, рисовые колобки и уху-мисо. Из любопытства в столовую пришли Нина с Костей, семья Богдановых, глава администрации острова, водители, постоянные посетители бара Ивана и многие другие, кого я видел впервые. Столовую не отремонтировали, и в ней по-прежнему было неуютно, но, как только появились посетители, атмосфера стала праздничной. На следующий день «Фудзико» опять опустела и приобрела свой обычный вид: рядами стояли деревянные столы, и я в одиночестве доедал вчерашние остатки.
Кирилл пребывал в прекрасном расположении духа – открывая ресторан, он выпил больше, чем обычно, и еще не успел протрезветь.
– Я не хотел тебе ничего говорить, но ты хороший мужик, и я решил: надо тебе все-таки сказать.
На мой вопрос, о чем он хочет поговорить со мной, он ответил:
– О Нине.
Видно, этот разговор был как-то связан и со мной. Но если Кирилл собрался совать нос в наши с Ниной отношения, то я не желал его слушать, а если он спешил поделиться со мной чем-то таким, что Нина от всех скрывала, я предпочел бы это узнать от самой Нины. Заметив мое недоумение, Кирилл уверенно сказал:
– Тебе лучше знать об этом. Ради тебя же самого.
– А местные жители знают?
– Нет. Знаем только я и Нина. Тех, кто знал, уже нет в живых. Ты ведь любишь Нину? Скажи честно.
Скорее нуждаюсь в ней, чем люблю… Как будто в глубине наших сердец текут одни и те же реки. Даже не представляю, до чего пресной была бы жизнь на острове, если бы не Нина. Объяснить словами свои чувства мне не удалось бы, и я просто сказал, опустив подробности:
– Люблю.
– Тогда тебе стоит знать. Но это будет наш секрет. Если он станет известен жителям острова, Нине придется нелегко.
Я не собирался ни с кем делиться секретом, более того, мне и самому не хотелось его узнавать. Я открыл было рот, чтобы сказать: «Не надо, не говори», – но Кирилл опередил меня:
– Любить Нину опасно.
Я не ослышался? Переспросил у Кирилла, и он вновь повторил то же самое.
– Любить Нину опасно, – сказал он по-русски.
– Она что, меня зарежет?
– Раньше я работал в гостинице в Хабаровске, только два года назад сюда переехал. Я знал Нину в студенческие годы. Он встречалась с моим приятелем Борисом. Он погиб.
– Нина его убила?
– Нет… Он покончил с собой.
– По ее вине?
– Послушай меня. Парни, которые вступают с Ниной в близкие отношения, погибают.
– И сколько человек погибло? Двое?
– Нет. До моего приятеля умерло двое. Они тоже любили ее. И отец Нинин умер. Вместе с ним будет четверо.
Четверо… Я замолчал.
– Конечно, Нина никого не убивала. Но все погибшие любили ее. Если бы все это продолжалось в течение двадцати лет, ничего странного бы не было. Но за каких-то три года умерло трое ее возлюбленных. Не на войне, не во время землетрясения. Сложно такое представить.
Я посмотрел Кириллу в глаза. Не похоже, чтобы он меня разыгрывал. Женщина, приносящая несчастье? Или Нина встречалась только с теми парнями, которых ждала скорая смерть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47