После того как я вернулся из тела Дарсейна, мне пришлось испытать то, что Ридден назвал «силовой отдачей подсознания». Мол, познав часть памяти Владыки темных, я тем самым на время разбудил его дух и впитал чужой разум. Голова у меня на плечах только одна, и она попросту не способна безболезненно вобрать в себя память мертвого ныне эльфа. Человеческий мозг на подобное не рассчитан.
По этому поводу мистик говорил множество умных слов, выводил всевозможные диаграммы, чертил древние руны, но легче мне от этого не становилось. Два дня я вообще лежал без сознания, потом начал медленно приходить в себя. Если б не всевозможные колдовские зелья да обряды восстановления, я бы попросту копыта откинул, так и не сумев в полной мере оценить щедрый Дар Высших – знания.
Нормально воспринимать действительность и более-менее понимать окружающих я смог лишь по прошествии семи суток, когда моя трещавшая по швам башка наконец сумела переварить полученную информацию касательно Готтальской войны. В нормальный ритм жизни мне не удалось войти до сих пор: голова жутко болела и кружилась, постоянно мучила усталость; вдобавок саднило то место, куда нанес удар седоусый воин, хотя, само собой, никакой раны там не было.
– Седоусый воин, – тихо прошептал я, дабы не привлечь внимания двух темных эльфов. Он был не простым воином людей, далеко не простым. Вся соль заключалась в том, что я знал этого человека в своей нынешней жизни. Но как он сумел прожить полторы тысячи лет? Еще одна загадка.
Как только я немного пришел в себя, неугомонный мистик завалил меня вопросами. Что? Как? Почему? Отчего? Ответы он получил весьма скупые, ибо мне не хотелось посвящать столь скользкого типа во все подробности. Когда Ридден узнал о том, как именно моллдерам удалось выжить в Готтальских Скалах, он немного угомонился, удовлетворив свой интерес к истории собственного народа. Пришлось рассказать и о Высших с Алым Легионом, а вот про «желтый свет» говорить не стал – пока рано затевать подобные беседы. Мистик, конечно, мог прочитать мое сознание, но теперь (огромное спасибо Высшим) я имел кое-какое представление, как от этого защититься.
– Что-то неладное происходит, – недовольно пробормотал Ридден, как только мы вошли в его каюту. Я сразу же уселся в удобное широкое кресло возле окна, а Эран занял пост у двери.
– Вы о чем?
– О посланном отряде, Марк, – пояснил мне готтальский заклинатель. – Раньше мне удавалось чувствовать их присутствие даже через дебри Диких Лесов, теперь же, – он запнулся, подбирая нужные слова, – некая пелена застилает мой взор. Даже фантомы не способны уловить жизненные эманации тех, кто покинул судно.
– Они могли затеряться в чащобе или даже погибнуть, – предположил я.
Ментальный маг покачал головой:
– Ощутить смерть довольно просто даже для начинающего мистика. Можно, конечно, предположить, что следопытов пленили личи, но в таком случае мои призраки доложили бы о захвате. – Готталец разжег спиртовую горелку и поставил над пламенем небольшой закоптившийся котелок. – А сейчас создается впечатление, будто некто очень могущественный разорвал мою связь не только с посланцами, но и с фантомами. Выдвини я такое предположение в Совете Старших, меня бы подняли на смех, ибо подобное невозможно в принципе… хотя, – он скривился, – после того как Гред сумел убить бестелесного духа на моих глазах, я готов поверить во что угодно.
– Еще он сокрушил рогарнов, пепельных гепардов, – напомнил я, с дрожью вспоминая ту памятную битву в подворотнях Семм-Порто, когда экипаж чуть было не лишился сразу двух Хранителей.
Ридден снял подогретый на огне котелок, перелил его содержимое в граненый кубок и протянул мне.
– Выпей, – потребовал он. – Мне неведомо, кто разорвал связь, но думаю, Греду это под силу. Впрочем, Тиона тоже где-то рядом; наверняка готовит новый план действий, старый-то сорвался.
– А смысл? Тиона заинтересована в нашем успехе, а демонолог… – Я замолчал. Замыслы охотника за нежитью оставались для меня загадкой.
– То-то и оно. – Мистик понял мое замешательство. – Мы ничего не знаем.
Комментировать такое заявление я не решился. Темный может сколь угодно долго строить из себя наивного и малоосведомленного чародея. На самом-то деле ему ой как много известно.
Память Дарсейна позволила смотреть на происходящее под совершенно другим углом. Пока я не мог утверждать, что познал все на свете, но роль Тионы с Дианой в мрачном спектакле под названием «Плавание в Дикие Леса» стала для меня ясна…
Тут в каюту с наглым видом завалился вышеупомянутый демонолог. Легок на помине, точнее и не скажешь.
«Сейчас что-то будет», – с глумливой усмешкой подумал я. Поудобнее усевшись в кресле и потягивая совершенно мерзкое на вкус лечебное зелье Риддена, я принялся наблюдать за разворачивающимся действом.
Эран (второстепенный персонаж спектакля) хоть и вытащил свои знаменитые сабли, но бросаться на незваного гостя не спешил. А жаль, ибо, на мой изощренный взгляд, телохранитель с оторванной башкой выглядит гораздо лучше, нежели все тот же телохранитель, но живой и невредимый.
Ридден (главное действующее лицо) зло сощурился, но мгновенно подавил ненависть, придавая своему лицу гордое и холодное выражение. Только клыки предательски блестели, выдавая мистика с потрохами.
Гред, самый главный герой то ли комедии, то ли трагедии (второй вариант предпочтительнее), со спокойным видом прикрыл дверь, осмотрел помещение и немигающим взором уставился на готтальского колдуна.
– В чем дело? – Первым немую сцену прервал мистик. – Решил собственноручно поквитаться за смерть тех двух бедняг, павших из-за сбежавшего призрака?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132