Тот, в свою очередь, взглянул на Марти и примирительно произнёс:
— Да не нужно, Марти, постоянно волноваться из-за всякой ерунды. Разве тебе нужна головная боль?
Дэвид на секунду отвлёкся от телевизора и повернулся к младшему брату.
— Он прав, головная боль нам совершенно не нужна, — сказал он нравоучительно.
Марти хмуро уткнулся в тарелку, пытаясь не обращать внимания на наставления. Когда отец и Дэвид снова стали хохотать над плоскими шутками, сыпавшимися с экрана, в столовую вошла мать Марти — Лоррейн. Это была неприлично располневшая женщина, ещё сохранившая на лице следы былой красоты. В последнее время она сильно налегала на спиртное. Вот и сейчас, закончив возиться на кухне, она присела за стол, держа в руке стакан, наполовину наполненныйвиски, правда, разбавленным. Лоррейн Макфлай поставила на стол большую коробку и открыла её. Это бил торт с весьма своеобразным рисунком сверху — птицей, вылетающей из раскрытой клетки. Кремом была выведена надпись: «Добро пожаловать домой, дядя Джоуи!»
— Дети, — тяжело вздохнув, сказала мать, — нам придётся самим съесть этот торт. Вашего дядю Джоуи так и не выпустили из тюрьмы досрочно.
Это сообщение не произвело на семейство Макфлай ни малейшего впечатления. Отпив из стакана, мать сказала:
— Вы бы хоть письмо ему написали. Он всё-таки ваш дядя.
Синтия, поправляя растрёпанные волосы, добавила:
— И твой брат, мама. Так неприятно, что он в тюрьме.
Лоррейн Макфлай резонёрским тоном произнесла:
— Все мы можем ошибаться, Синтия.
Дэвид посмотрел на часы и, хлопнув себя ладонью по голове, направился к выходу.
— Да ну его в задницу, этого дядю Джоуи, — сказал он на ходу. — Я чуть на автобус не опоздал. Меня там, наверное, ребята уже последними словами поминают.
— Дэвид, как ты можешь? — укоризненно протянула мать. — Иди, лучше поцелуй мамочку. Быстренько!
— Ладно, — буркнул Дэвид.
Проходя рядом с отцом, он брезгливо поморщился:
— Тебе следовало бы сменить бриолин, папа. Джордж Макфлай снова идиотски засмеялся:
— О, он такой, этот Дэвид!
Чмокнув мамочку в щеку, старший брат ушёл. Марти остался за столом с Синтией и матерью. Макфлай-старший достал из портфеля пачку бумаг и, сидя перед телевизором, стал просматривать их с карандашом в руке.
— Эй, Марти, — сказала, копаясь в причёске, Синтия. — Пока ты на своём дурацком скейте катался по городу, цепляясь за машины, тебе звонила какая-то девица.
Марти заёрзал на стуле. Но он ещё не закончил ужинать.
— Что, сама звонила? — недовольно переспросила мать.
— А что в этом такого? — вяло выговорила Синтия. — Ну, подумаешь, звонила…
— Как? — возмущённо воскликнула мать. — Это же отвратительно! Какое неприличие! Девушка, которая гоняется за парнями, это… это… Когда я была в вашем возрасте, я за парнями не гонялась. Я даже в машине с ними ни разу не сидела!
— Но ведь как-то нужно знакомиться, — неуверенно протянула Синтия.
Отпив из стакана виски, Лоррейн гордо сказал:
— Это произошло само собой. Вот, например, как я познакомилась с вашим отцом…
Синтия поморщилась.
— Но ведь это было какой-то глупостью — дедушка сбил его машиной.
Лоррейн гордо подняла голову.
— Это было предначертано судьбой, — торжественно провозгласила она. — Если бы дедушка не сбил его автомобилем, то и вы бы не родились!
Синтия пожала плечами.
— Всё равно, я не понимаю, что он там делал, на улице.
Лоррей покончила с виски и поднялась из-за стола, чтобы налить себе новую порцию. Проходя мимо мужа, она спросила:
— Джордж, а что ты там делал — за птицами наблюдал, что ли?
Макфлай-старший рассеянно поднял голову:
— Что, Лоррейн? Она махнула рукой:
— А, неважно. Короче, дедушка сбил его машиной, привёз домой. Мы положили его на диван.
Лоррейн снова налила себе виски и направилась к столу.
— У него был такой несчастный вид, — сказала она, усевшись рядом с Марти. — Как у маленького заблудившегося щенка. Мне стало его жалко…
Синтия нетерпеливо перебила её:
— Да, да, мама, нам все это известно. Ты уже миллион раз нам это рассказывала. Тебе стало его жалко, и ты решила пойти с ним на это… «Очертания моря», что ли…
— Не «Очертания моря», — поправила её мать, — а «Очарование у моря». Так назывался наш бал. Наш первый бал. Наше первое свидание. Тогда была страшная гроза. Помнишь, Джордж?
Увлечённый своими делами, Макфлай-старший даже не слышал, что к нему обращаются. Мать снова безнадёжно махнула рукой и продолжала:
— Когда он впервые поцеловал меня там, в зале, я сразу поняла, что буду жить с ним до конца своих дней.
Она умилённо посмотрела на мужа. В этот момент Джордж Макфлай идиотски захохотал над очередной глупостью, тыча пальцем в экран телевизора и хватаясь за живот. Марти и Синтия опустили глаза, а Лоррейн тяжело вздохнула и снова приложилась к стакану.

Марти не заметил, как уснул. Он лежал в своей комнате на кровати, уткнувшись носом в подушку. Крепкому сну не мешал даже включённый над ухом радиоприёмник.
Когда в комнате раздалась трель телефонного звонка, Марти продрал глаза и взглянул на будильник. Часы показывали 12:28.
— Алло? — сказал Марти в трубку. Он услышал голос доктора Брауна.
— Марти, ты не заснул?
Протирая глаза, Макфлай замотал головой.
— Нет-нет, док, что вы? Не говорите глупостей. Я вот… уже…
— Послушай меня, Марти, — горячо заговорил доктор. — Я забыл про одну очень важную вещь. У меня нет видеокамеры. Ты не мог бы заехать ко мне домой и взять её?
— Конечно, док.
Марти бросил трубку и стал поспешно собираться.

Супермаркет «Твин-Пайнз» (или «Сдвоенная сосна»)располагался на окраине Хилл-Вэлли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28