Это мысль! Он, правда, бывший коммунист, но давно известно, что бывшие коммунисты легко западают на всяческую мистику. Подходящее божество имеется — богиня милосердия Гуань-инь. Спасение людей от различных катастроф в ее компетенции. В Китае эту Бодхисаттву весьма уважают. Пару лет назад закончили ее статую на горе Цзюхуашань: сто пятьдесят два метра высотой, кстати говоря. Глаза у меня, понятно, не раскосые, но это не беда. На многих храмовых изображениях Гуань-инь щеголяет в вуали. Еще проблема: мой ханьский неплох, но определенный акцент остался. Это не дело. Надо попросить Контактера, чтобы аппаратными методами подправил произношение и тембр голоса. Будет звучать как серебряные колокольчики. И, разумеется, оптические спецэффекты для пущей важности. И не забыть про белые одежды, это тоже часть имиджа данной богини. Через неделю у меня очередное увольнение. Сбегу на уральскую базу, там переоденусь… — Сима довольно хихикнула. — Решено!
Сказано — сделано. Ровно через неделю Сима сидела на базе в полной парадной униформе доброй богини и выжидала подходящего момента. На большой экран встроенного телевизора выдавалась трансляция из Запретного Города. Музей, который она посещала в свое время, снова был перепрофилирован во дворец. Устраивать массовое шоу не входило в Симины планы. А император как назло постоянно находился на публике. Пару раз, правда, он отлучался в туалет. Но приватная беседа в нужнике — явный моветон, особенно для Гуань-инь. Каждый китаец знает, что в уборных народу является только богиня Цзы-гу — пурпурная дева, признанная покровительница отхожих мест. Сима сидела как на иголках: время увольнения заканчивалось, а подходящий момент все не выпадал. Она с трудом дождалась, когда император закончил вечернюю трапезу и направился в опочивальню. Там на роскошном ложе его дожидалась наложница. Наложнице, как показалось Симе, было лет четырнадцать.
— Вот ведь старый козел, самому за семьдесят, песок сыплется, а туда же… Ладно, делать нечего, придется говорить при свидетеле. Может оно и к лучшему — не будет сомнений, что это старческие глюки.
Сима открыла портал и шагнула в императорскую спальню. Ее появления явно не ожидали. После некоторой заминки рука императора метнулась к кнопке у изголовья ложа, а его пассия вскрикнула и натянула покрывало до шеи.
— Жми, Ваше Небесное Величество, жми, все системы безопасности нейтрализованы, — порадовалась Сима про себя. А вслух попеняла императору. Мол, разве так встречают богиню, прибывшую с важной гуманитарной миссией?
Чарующие звуки синтезированного голоса и оптические эффекты (Да здравствует продвинутая техника!) несколько успокоили императора. Вероятно, сообразил, что речь идет вовсе не о покушении на его особу. Сима приблизилась и в цветистых выражениях изложила суть дела. Император выслушал все это, пребывая в явном ступоре. Понятное дело, не каждый день выпадает беседа с божеством, даже у императоров. Он не произнес не слова, только все кивал головой. Закончив, Сима произнесла формулу вежливого прощания и повернулась, было, уйти. Но внезапно передумала, показала рукой на юную наложницу, которая на протяжении всей аудиенции сидела, натянув покрывало до округлившихся от испуга глаз, перевела взгляд на императора и осуждающе покачала головой. Тот понятливо опустил взор. Сима еще раз попрощалась, на этот раз церемониальным жестом, и шагнула в открывшийся портал. А через две недели Китай официально присоединился к консорциуму, строящему корабль для экспедиции на Феррум.
Полгода учебки минули, и Сима предстала пред суровы очи начальства. Ей сообщили о положенном двухнедельном отпуске, после окончания какового, следует вернуться в лагерь для получения нового назначения. Обрадованная Сима побежала собираться.
— Целых две недели свободы! Вот здорово! Надо же какая милость. Можно будет вспомнить, что на свете есть еще кое-что кроме казармы и вечных учений.
Сима наскоро попрощалась с друзьями, которые тоже готовились к отбытию. — Все равно через две недели доведется встретиться еще раз. — Ловко отделалась от возможных попутчиков и по пути на станцию сбежала на Урал.
Целых два дня сибаритствовала, наслаждаясь ничегонеделанием: спала от пуза, парилась в бане, питалась исключительно деликатесами, гуляла на природе, валялась перед телевизором. Потом без предупреждения появилась в Таллине где, на радость родителям, провела целых четыре дня. Пришлось, правда, выслушать запоздалые упреки матери касательно ее, Симы, авантюризма. Отец, впрочем, до упреков не снизошел, а, напротив, долго пытал ее насчет подробностей прохождения Службы, интересуясь работой этого механизма. Выслушав все, одобрительно хмыкнул. — Похоже, что дело серьезное. Даже жаль что годы уже не те. А то бы и я…
— А в чем проблема? Насколько я знаю, возраст там не лимитируется.
— Посмотрим, посмотрим. Теоретически да…. А вот практически…. Твой брат собирается в институт поступать, потребуется определенная финансовая поддержка. И лабораторию не могу бросить — завод получил несколько важных заказов, а людей катастрофически не хватает. И дома, боюсь, не всем это понравится, — он воровато оглянулся, не слышит ли мама.
Четыре дня пролетели как один миг. Опять прощание. Опять пришлось ненавязчиво уклоняться от проводов на вокзал. — Стоит ли тратить деньги на билет, которым все равно не воспользуешься? — Вернувшись на уральскую базу Сима, пригласила туда Дика со Светкой. — Сто лет не виделись. Есть о чем поговорить.
Светка, как обычно, заявилась последней. С собой она притащила три картонных коробки, пестро раскрашенных:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53