— Вот уроды! — Он, чертыхаясь, развернул лодку к набегающей высокой волне. Их подбросило раз, другой, захлестнуло водой. — Совсем рехнулись, мы же перевернуться могли! Вычерпывай воду скорей, черпанули порядком. — Сима послушно заработала посудиной. — Нажрались, наверное, с утра пораньше, вот мозги и отшибло, — продолжал возмущаться Геннадий, возвращая их потяжелевший от воды корабль на прежний курс. — Пусть только вернутся, я с ними побеседую по душам. Давай, работай быстрее, а я тоже поднажму, нам надо переодеться в сухое, болеть некогда.Геннадий усиленно греб, продолжая следить за удаляющейся моторкой. — В наши камыши идут, — сообщил он Симе. — Интересно, что они там делать собираются? Рыбаки так не подходят, рыба в озере к моторам не привыкшая.Ответ последовал через пятнадцать минут. Со стороны камышей послышался приглушенный взрыв, потом еще один, и еще…. Геннадий прекратил греблю и прислушался.— Похоже на врыв ручной гранаты под водой, — высказала свое мнение Сима.— Точно, эти му… сволочи рыбу глушат. Милицию надо вызвать.К причалу турбазы они подошли через пять минут. — Что за идиоты взяли у тебя дюралевку? — поинтересовался Геннадий у смотрителя. — Они нас чуть не утопили, а потом еще и браконьерством занялись.— Так это Мишаня с дружками, они тут часто куролесят.— Что значит часто? Вам что? Лень номер на телефоне набрать?— Ха, вот вы сами и наберите. Иваныч, прошлый директор базы, тоже набрал. И где он теперь?— И где? — спросила Сима спокойным голосом.— Сами знаете где! У этого Мишани отец — начальник губернской Службы Социальной Профилактики. Теперь Иваныч свой алкоголизм в тундре лечит. А мне по его стопам идти не резон. И вам не советую.— Понятно, — Геннадий вернул смотрителю весла. — Пойдем, Сима, переоденемся, заодно и поговорим.Что уместилось, повесили сушиться на масляный радиатор, рядом поставили сапоги. — Что скажешь? — спросил он у Симы, которая зашнуровывала кроссовки.— Обычное дело, новая реинкарнация «золотой молодежи». Всегда одно и тоже. Папашка, наверное, отличился в свое время, за заслуги получил высокий пост. А сынуле захотелось «красивой жизни», недополучил при «демократах», теперь наверстывает.— Это я и без тебя понимаю, — отмахнулся Геннадий. — Мне просто интересно, кому ты теперь будешь писать заявление о «социальной опасности»? Его отцу? Что вам там, в Общественной Службе говорили, на сей счет?— Нам говорили, что если человек ходит в сортир каждый день, то это еще не значит, что задницу вытирать бессмысленно. Так, кажется, только в оригинале это звучало несколько грубее.— Это в теории, а на практике? В данном конкретном случае?— И на практике. Вызовем милицию, дождемся этих ухарей, повяжем их вместе с рыбой, которую они наглушили. Дождемся оформления протокола по всей форме. Напишем заявления….— Ясно, а что ты в этом заявлении про нас напишешь? Что мы тут вдвоем делали? Ночевали, кстати, в одном домике.Сима довольно долго смотрела ему в глаза. — Вот так все и начинается. Этот смотритель, наверное, прикладывается к бутылочке. У милиции свои резоны, а ну как спросят, куда раньше смотрели? Мы тут «блудом» занимались, тоже рыльце в пушку. Все промолчат, а этот Мишаня почувствует безнаказанность. Такие типы это всегда чувствуют. И… понеслось. Вот ты обижался, что я сторонюсь тебя после возвращения…. Не спорь… я видела. А почему? А вот потому! Чтобы избежать подобных коллизий. Конфликт интересов в чистом виде. Теперь тебе и приходится выбирать между долгом и нечистой совестью. Так выбирай! Решение за тобой.— Почему нечистой-то? — обиженно проворчал Геннадий. — Правильнее будет сказать… конфликт между долгом и любовью.— Да ты демагог, милый. Скажи еще Высокой Любовью, как у сексуально-озабоченного подростка или сексуально-обиженного интеллигента. Тебе лет-то сколько? Не мальчик, чай. Это с женщины взятки гладки, у нее природа такая, а мужчине положено головой думать, а не известным местом. Вот и думай!— Слушай, а может, ты за меня замуж выйдешь? Вот и не будет «конфликтов интересов». И на начальство не придется оглядываться.— Ха! Если это предложение, то довольно оригинальное. Щас! Так я с тобой в ЗАГС и побежала. Ты поухаживай за мной годик-другой, цветочки дари, по шерстке гладь, на руках носи, а там видно будет. Может, растаю и соглашусь… сдуру, по женской слабости.С озера послышался приближающийся звук мотора. Улыбка исчезла с Симиного лица. — Ну?!— Ладно, будь что будет. Пошли разбираться.— Другое дело, только подождем, когда они выгрузятся.Конфликт, начавшийся с предложения предъявить документы и продолжившийся стандартным «да вы знаете на кого варежку разинули?», закончился тем, что все трое «рыбаков» легли полежать на пожухлую травку без сознания. После короткого обыска по сумкам и карманам рядом улегся и их арсенал: помповое ружье, пистолет ТТ, три ручные гранаты, топор, ножи. И еще мешок с глушенной рыбой.— Будем милицию вызывать? — поинтересовался Геннадий, приступив к выдергиванию ремней из штанов лежащих и наложению пут.— Нет, мы их сами в милицию отвезем. И не в соседний поселок, а сразу в город, в уездный отдел. Так вернее будет. Подгони машину, будем грузиться.— Эх, пропала рыбалка!— Не стони, еще только полдень. Если будем действовать быстро, то к вечеру успеем вернуться. Если повезет, конечно. Но наши вещи лучше забрать с собой. Кто его знает, как все сложится.На турбазу они, разумеется, не вернулись. А утром следующего дня, вместо лодки пришлось сидеть в кабинете шефа. Точнее стоять навытяжку. Настроение у майора было далеко не безоблачное.— Заварили вы кашу. Дело, вашими стараниями, замять, теперь не удастся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53