Ты посылаешь его почтовой посылкой обратно во Францию?
Шеннон сделал глупое лицо. Он не нашелся, что ответить. Сразу после войны он занялся контрабандой французского марочного коньяка. В этом деле ему помогали два рыбака, братья Вокслей, которые выходили на своем катере в Атлантический океан и охотились на дельфинов. Дельфина препарировали: в нутро вставляли сосуд из искусственного материала, в который входило до трехсот литров жидкости. Когда рыбаки возвращались с охоты в Уолс, дельфин, висящий на лебедке, был виден уже издалека, и никому из таможенников и в голову не приходило, что он наполнен коньяком.
— Я даже не знаю, как выглядит дельфин, — попытался отговориться Шеннон. Дороти, усмехнувшись, покачала головой.
— Дельфин из породы китов. Кстати, кашалот, длина которого достигает почти двадцати метров, больше подошел бы для твоих проделок. Ты смог бы обеспечить коньяком всю Англию.
Шеннон ухмыльнулся.
— Для столь большой оптовой торговли у меня нет необходимого капитала. Не хочешь ли ты подключиться к этому делу?
— Я подумаю. — Дороти встала. — Итак, если ты услышишь, что все мои любимые гости подохли от отравленной рыбы или разлетелись в клочья во время взрыва, ты должен на суде заявить, что я абсолютно невиновна.
Когда Дороти подошла к автомашине, Фишер уже ждал ее. По дороге домой она спросила его как бы между прочим:
— Приятная таверна эта „Кровавая кузница“, не так ли?
— Конечно, миледи, — ответил Фишер. — И все же я позволю себе заметить, что существует полиция, которая делает все, чтобы некоторые старые традиции ушли из нашей жизни.
— В этом вы правы, — ухмыльнулась Дороти. — Билл Шеннон — величайший простофиля. Цивилизация сделала его дегенератом. Ему даже в голову не придет, что кто-то может посягнуть на жизнь своего ближнего.
— Меня это успокаивает, — уважительно сказал Фишер, не поворачивая головы.
Дороти не раз убеждалась в том, что Фишер отлично водит машину, но сегодня он был особенно великолепен за рулем.
ГЛАВА ПЯТАЯ,

в которой компания наследников оказывается на волоске от гибели. Полковник Декстер развивает философию преступления. Не кто иной, как именно загадочный садовник, предлагает уведомить полицию.
В пятницу Дороти спустилась в подвал, чтобы поболтать, как она это иногда делала, с доктором Эвансом. В этот день у нее было на редкость хорошее настроение. Она разговаривала со своим новым адвокатом, который посоветовал ей обжаловать завещание. Он не исключал успеха, если ей удастся доказать суду, что Роберт Торп, этот безнадежный пьяница, был невменяемым.
Маленький человек с рыжей гривой встретил Дороти, как всегда, восторженно. Когда она поинтересовалась, над каким изобретением Эванс работает в настоящее время, он рьяно начал рассказывать, что сейчас конструирует дисковую пилу, которая будет резать стекло при помощи ревущего звука на расстоянии десяти метров. Кроме того, он изобрел громоотвод, который не только притягивает разряд, но и преобразует его в полезную электрическую энергию.
Дороти проявила особый интерес к одному из его занятных изобретений, которое внешне напоминало швейную машину с двумя пропеллерами и парой полозьев. Когда она спросила о назначении этого чудовища, Эванс открыл рот, намереваясь начать длинное объяснение. Но прошло полминуты, минута, а он все молчал. Наконец он стукнул себя по лбу и признался, что забыл назначение этой машины, и» она, конечно же, относится к числу самых замечательных его изобретений. Он начал уже переговоры с одной из итальянских автомобильных фирм, которая намерена купить у него патент.
Дороти одобрительно кивнула. Про себя она подумала: «Таким парням, как он, не следовало бы вообще давать свободно разгуливать, если даже они и производят столь безобидное впечатление». Еще больше она была удивлена, когда доктор Эванс продемонстрировал ей свое следующее изобретение. Это был будильник, источавший тихую мелодию. Если его не выключить, то он давал о себе знать коротким звонком, а потом раздавались страшные, омерзительные звуки, от которых даже мертвые могли бы восстать из гробов.
— Этот будильник беспрерывного действия, — сказал Эванс, — я продал американской часовой фирме. Сейчас он запущен в серийное производство и раскупается значительно лучше, чем ожидалось.
— И вам заплатили за это изобретение? — спросила Дороти недоверчиво.
— Да. Восемьдесят тысяч долларов. — Он пошарил в одной из папок и достал письмо, в котором действительно указывалось, что на его счет была переведена названная сумма.
— Как же вы распорядились такой большой суммой? — спросила Дороти.
Эванс пригладил свою рыжую шевелюру.
— Я вложил все деньги в эту вещь. — И он кивнул в сторону швейной машины с пропеллерами и полозьями, добавив, что уже долгое время старается вспомнить, для каких целей он ее сконструировал.
Дороти спросила о непрекращающихся взрывах, которые сотрясают замок.
— Я работаю над бомбой нового образца, которую можно было бы использовать для рытья могил. Работать она будет по принципу крота, выбрасывая землю с помощью серии небольших взрывов
— А что, если вместо серии малых взрывов произойдет один большой? спросила Дороти.
— О, это наверняка была бы катастрофа для нашего замка — Доктор Эванс посмотрел на нее смущенно и в то же время сочувственно. Подумав немного, он утешительно сказал: — Для здешней округи и жителей деревни это был бы, конечно, большой плюс. На том месте, где, простите за мою откровенность, стоит такое действительно безобразное здание, они могли бы соорудить купальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39