Исход ее предвидеть было невозможно, поскольку римляне находились неподалеку.
Учитывая все это, сам Спартак высказался за то, чтобы при крайних обстоятельствах борьбы в Италии переправиться с армией в Малую Азию. Цель такой переправы: 1) блокировать армию Л. Лукулла, заручиться поддержкой Митридата, непримиримого врага римлян, 2) овладеть неограниченными финансовыми ресурсами. В случае если война окажется неудачной, отступать в Скифию. Там можно будет снова собраться с силами, навербовать вспомогательные войска, как не раз делал Митридат, договориться со скифскими предводителями и царями о войне по вполне определенным направлениям…
Предложение Спартака подавляющим большинством было признано наилучшим. Военный совет восставших поручил своему верховному вождю принять все необходимые практические меры для подготовки этого варианта в качестве резервного на случай неудачного оборота войны в Италии. Ибо война в южной и центральной Италии была признана самым главным вариантом. Военный совет восставших постановил: не уступать врагу ни пяди и держаться в Италии, подобно Ганнибалу, до последней крайности, так как только такая война дает надежду на успех, на победу над Римом.
VI
Утром следующего дня, после прорыва спартаковцев на большом участке стены, начались первые стычки легковооруженных. Красс не хотел торопиться и по настоянию осторожного П. Консидия желал дать возможность легионерам вновь укрепиться в мысли, что за славу победителей им предстоит еще раз скрестить оружие с восставшими рабами.
А на следующий день, 21 декабря, со своей охраной в римский лагерь примчался Цезарь. Едва смыв с себя дорожную пыль (в самый холодный месяц года температура на юге Италии +10°), он сделал перед Крассом и его легатами обстоятельный доклад о выборах нового главнокомандующего в Риме и общей политической ситуации. Как и в своем письме, он горячо высказывался за немедленное сражение.
Цезарю возражал П. Консидий. Он стоял за более осторожную тактику, за постепенное возвращение воинов к мысли о новом сражении путем предварительных мелких стычек.
Со своей стороны, Красс находил достаточно убедительными доводы обеих сторон и сильно колебался, склоняясь попеременно то в одну, то в другую сторону. Он хорошо понимал, как велик риск.
В конце концов Консидий благодаря своей признанной военной репутации взял все-таки верх. После этого совещания 21 декабря стычки шли уже изо дня в день, утром, в полдень и вечером. Цезарю, получившему под свою команду легион, хотелось всей армией перейти на вражескую сторону, двинуться прямо к Регию и у стен его дать врагу битву. Но Красс с таким предложением не соглашался, считая его опасным.
В свою очередь, восставшие (к стене по приказу вождя они выдвинули половину армии под начальством Ганпика) успешно отражали нападения врагов и старались оттеснить их назад.
После одной, очень удачной стычки, когда римляне обратились в бегство и потеряли много воинов убитыми и взятыми в плен, Ганник приказал распять на кресте их предводителя, знатного римлянина. Крест был воздвигнут в промежуточной полосе между двумя войсками, на виду у римлян.
К месту казни пленный римский военачальник тащил крест — по римскому обычаю — на собственных плечах, изрытая страшпую брань и проклятия, а восставшие, сопровождавшие его нестройной толпой, в свою очередь, отвечали ему бранью и насмешками.
При виде креста с распятым легионеры и командиры из римского лагеря закусили губы от бессильной злобы. Красс постарался их успокоить, говоря:
— Этот варвар подкрепляет таким образом упавший дух своих воинов. Он показывает им образ того, что ждет их при поражении. Римлянам следует воспринимать произведенное распятие как предзнаменование. Такая позорная казнь будет скоро уделом всей банды взбунтовавшихся рабов! Никто из них не избежит расплаты, и они, победители мира, уставят крестами всю дорогу от Капуи до Рима.
Лица легионеров после речи Красса прояснились. Но некоторые из наиболее опытных командиров многозначительно переглянулись. Они восприняли весь этот эпизод как свойственный германцам обычай — акт жертвоприношения, которым объявлялось пачало непримиримой войны.
И это действительно было так. В повстанческом лагере легаты и военные трибуны усиленно тренировали солдат. В свободное время, главным образом в вечерние часы, они и певцы, воспевавшие героев, подготовляли воинов к новому подвигу — к прорыву и решительному сражению с врагом.
А верховный вождь восставших неустанно изучал планы местности, в которых им намечались будущие бои. Он тщательно взвешивал различные возможные маршруты Помпея. Спартак старался рассчитать такой вариант, чтобы с максимальной выгодой сыграть на противоречиях между двумя римскими полководцами.
По ночам за линию вражеских укреплений отправлялись его посланцы. Они везли с собой приказ вождя конным партизанским отрядам прорываться к нему на соединение. Одновременно лазутчики и мнимые перебежчики пробирались и приходили в лагерь римлян и рассказывали там истории, рассчитанные на введение в заблуждение Красса относительно планов Спартака и его действительного положения.
В партизанских отрядах приказ верховного вождя повстанцев встретили с пониманием. Уже к вечеру первого дня боев в лагерь Спартака стали прибывать отряды конницы из Брутия.
Три дня спустя после возобновления боев Спартак переслал Крассу письмо с предложением переговоров. Он советовал ему взять на себя посредничество в заключении мира между ним и сенатом. Условие мира — уступка ему, как он и прежде предлагал, двух провинций — Цизальпинской и Трансальпийской Галлий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136