При низком росте полковника смотреть на подчиненных по-другому и не получалось.Люди в ГРУ служили конечно же не такие, как в десантно-штурмовом батальоне или в спецназе, но тоже не маленькие.Майор Кудин стоял, полковник молчал.– Значит, так, – наконец-то проронил первую фразу Леонид Васильевич и принялся разминать сигарету.Майор дернулся, извлек из кармана зажигалку и поднес огонь к сигарете своего шефа.Бахрушину это понравилось, но он, тем не менее, съязвил. Съязвил, скорее, по привычке, чем со зла.– Может, мне оставить тебя здесь в кабинете, а? Будешь огонек подносить, сапоги чистить. А когда жарко – станешь журналом «Огонек» махать. Только не новым, маленьким, а старым, как при Владимире Коротиче. Ты же любишь читать «Огонек»?– Так точно, – краснея, сказал майор Кудин. Ведь перед тем, как его позвал Бахрушин, он был занят чтением «Огонька».«И откуда этот старый черт все знает? Будто у него не селектор, а телекамера!»Вообще все в управлении, все, кто подчинялся полковнику Бахрушину, прекрасно знали, что тому о них известно намного больше, чем они хотели бы. Но самое интересное заключалось в том, что никто не знал откуда полковник Бахрушин получает информацию.Причем настолько интимного характера, что рассказать ему об этом никто не мог. Но тем не менее, дело обстояло именно так. Полковник о своих подчиненных знал если не все, то очень многое. Например, проходя по коридору и столкнувшись с кем-нибудь, он абсолютно спокойно, глядя снизу вверх и крутя собеседнику пуговицу пиджака, мог поинтересоваться:– Ну как, прошла свинка у твоего мальчика?От подобной осведомленности подчиненный столбенел и становился немного ниже ростом.О том, что у ребенка свинка, знал он сам, его жена и врач. А откуда это становилось известным Бахрушину, оставалось загадкой за семью печатями. Правда, подобные загадки время от времени Бахрушин раскрывал и делал это так, как фокусник раскрывает секрет загадочного фокуса.Кстати, о том подчиненном, сын которого болел свинкой. Полковник Бахрушин просто-напросто увидел рецепт на его столе, зайдя в его кабинет. А поскольку он знал латынь и неплохо разбирался в фармакологии, то сделал вывод, что у его ребенка свинка.Сразу он об этом не сказал, приберег на будущее. А затем на следующий день, столкнувшись утром со своим невыспавшимся, измученным ночным бдением сотрудником, брал его врасплох.– Откуда вы это знаете, товарищ полковник? – глядя широко открытыми глазами на шефа, спрашивал обескураженный офицер.– Мы же в разведке работаем, а не на лесопилке, – приговаривал Бахрушин, – вот сам и догадайся. День тебе на размышления.Офицер вертел головой, словно у его уха вилась злая пчела.– Не могу, Леонид Васильевич, у меня это не укладывается в голове.– А ты подумай.Проходило два дня. Сотрудник не мог заниматься никакими делами. Он уже рассказал всем своим сослуживцам, узнал у жены, не звонила ли та на службу. По всему выходило, что информацию шеф получил прямо-таки из космоса.Наконец офицер не выдерживал и с мольбой в глазах, дрожащим голосом начинал выпытывать правду у своего догадливого шефа, рассказывая, что сын поправляется, что, опухоль спала.– Чего же ты тогда такой замученный? – язвил полковник и, махнув рукой, объяснял. – Ты, Василий, оставил у себя на столе одну маленькую бумажку, документик. Я, проходя по кабинету, быстро ее прочел, хоть и лежала она вверх ногами. А затем подумал, сопоставил и сделал вывод.– Какую бумажку вы видели?– Какую, какую… Маленькую, с печатью врача, рецептик называется.– Рецептик? – офицер начинал мямлить.Офицер уже и сам забыл о выпитом сыном лекарстве, о мази для компрессов.– Рецепт называется. Он лежал у тебя на столе, я прочел, вот отсюда мне и стало известно.Подчиненный с облегчением вздыхал:– Ну вы и даете, Леонид Васильевич!Но тут же, не давая опоминаться, Бахрушин осаживал своего офицера:– А еще я тебе хочу сказать…Офицер напрягался, и Бахрушин говорил, глядя ему в глаза:– Успокойся – СПИДа и сифилиса у тебя, Василий, нет. А вот твоя жена беременна.Офицер был готов провалиться сквозь землю. Ведь он сам только вчера узнал от жены эту новость, а откуда это стало известно Бахрушину понять было невозможно.Подобным способом Бахрушин шутил не только со своими подчиненными, но и со своими генералами. Те краснели, бледнели, а Бахрушин, опустив голову, лишь ехидно ухмылялся и протирал стекла своих очков.А с беременностью было еще проще. Напрягать глаза и читать рецепт, лежащий вверх ногами, не приходилось. Четыре дня назад, когда Бахрушин был приглашен на один из маленьких банкетов, он увидел, что жена сотрудника, в отличие от всех приглашенных, совсем не пила спиртное, подменяя водку минеральной водой. Этого для полковника было достаточно, чтобы внимательно присмотреться к молодой симпатичной женщине.Он также увидел как она поморщилась и отвернулась, когда муж, сидящий рядом, закурил. А затем он увидел, как женщина кончиком ножа, стараясь сделать это незаметно, выбирает из салата перец и с какой жадностью она ест бутерброд с соленой рыбой. Большим специалистом, чтобы сделать вывод из увиденного, быть не надо. Вывод напрашивался сам собой, тем более, Бахрушин знал, что у его сотрудника сыну шесть лет, зарабатывает тот неплохо, квартира у него хорошая и пора подумать о прибавлении семейства.– Как ты думаешь, что лежит у меня на столе? – спросил Бахрушин у офицера.– Бумаги какие-то.– Сам знаю, что бумаги. А как ты думаешь, что в них написано?– Не знаю, – наморщив лоб, сказал майор.– А я знаю что в них написано: ты и еще два офицера через день отправятся в командировку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16