»Секретарша при виде Мельникова вскочила, словно сиденье стула внезапно, оказалось под электрическим напряжением.– Здравствуйте, – воскликнула она невероятно звонким голосом и тут же вдавила клавишу, предупреждая хозяина о появлении важного гостя.– Не беспокойтесь, я сам пройду, Герман меня ждет.Кабинет Баранова занимал чуть меньше половины этажа. Окна прикрывали театральные маркизы. Стены отделаны карельской березой. Портрет президента располагался прямо над столом хозяина. Герман Баранов в широченных полосатых подтяжках, с болтающимся на груди пестрым галстуком поспешил навстречу гостю.– Какие люди в провинцию пожаловали! – его круглое лицо блестело, глаза же оставались холодными, неподвижными. Он взглядом, как иголкой, проткнул Мельникова.Тот с досадой махнул рукой, мол, возвращайся за стол, не надо церемоний.– Чай, кофе, водка, коньяк… – сыпал Баранов. – Есть тыкила, виски шести сортов.Мельников решил придумать чего-нибудь такое, чего Баранов не отыщет.– От нарзанчика не откажусь. Герман на секунду опешил, а затем нашелся, вызвал секретаршу и серьезно приказал:– Гостю стаканчик нарзана, – при этом два раза хлопнул бесцветными ресницами.– Сейчас принесу, – без тени смущения произнесла женщина, но на всякий случай уточнила:– Он стоит в холодильнике, на второй полке?– Да, да, в холодильнике, где всегда. Секретарша уединилась в приемной, открыла холодильник, где на второй полке в одиночестве лежала пластиковая бутылка минеральной воды “Святой источник”. Секретарша, чтобы никто не раскусил ее уловку, нацедила до половины стакана “Святого источника”, долила боржоми, перемешала жидкость одноразовой вилкой и понесла шипящую воду в кабинет шефа.– Пожалуйста, – сказал Баранов. – На обойной фабрике, как в Греции, дорогой ты мой приятель, есть все. Зря ты от тыкилы отказываешься.– Если пить при каждой встрече, то до цирроза печени – один шаг.– Скептик ты, Леня.Мельников уселся, сделал два глотка, отставил стакан в сторону.– Нарзанчик у тебя, знаешь ли, Герман, такой же настоящий, как наша совместная продукция.– Но пить можно, жажду утоляет.– Утолять-то утоляет, но знающего человека не проведешь.– Я тебе вот что скажу, Леня, а лучше покажу. Ступай за мной, – Баранов нажал ладонью на одну из панелей карельской березы. За ней оказалась комната для отдыха с огромным диваном. В аквариуме, литров на двести, резвились хищные рыбки. – Смотри.На столе лежал журнал, самый обыкновенный, дешевая “Лиза” с дважды разгаданными кроссвордами. Как фокусник, Герман Баранов взял журнал, свернул в трубочку, затем резко развернул, и на столе оказались две стодолларовые банкноты.– Смотри и удивляйся. Ты говорил, Леня, что мы зря деньги в станки вбили. Высокая печать, она и есть печать высокая… Хотя ты в полиграфии не рубишь. Тебе что глубокая, что офсет, что меловка, что газета, что плотная бумага, что рыхлая. Смотри, сличай, все совпадает.Мельников уселся у журнального столика, включил настольную лампу, положил перед собой купюры и принялся их рассматривать.– Ты лупу возьми.В руках Мельникова появилась тяжелая лупа с деревянной ручкой из карельской березы, в латунной оправе. Минут семь владелец “Золотого червонца” изучал доллары.– Только номера купюр…– Если ты, Леня, не нашел, ты – человек, который деньги нюхом берет, верхним чутьем, то кавказцы пустят их в оборот с чистой совестью. Они обе новые, я-то могу различить. Долголетний опыт сказывается. Я с полиграфией на “ты”. Кстати, одна из них настоящая.– Вот эта? – спросил Мельников, потрогав купюру мизинцем.– Ошибся, другая.– Ты сам как их различаешь, Герман?– Научить?– Научи. Буду благодарен.– По номеру. Я-то знаю, какие серии отпечатал. Вот и весь секрет. А рукой и глазом их никогда не различишь, если ты, конечно, не экстрасенс и не обладаешь сверхъестественными способностями.– Не обладаю. Ты уверен, Герман, что наши деньги в Москве не всплывут через твоих людей? Герман перекрестился.– Все под контролем, Леня. Сам слежу. Лично.– Где вся партия?– В надежном месте, – сказал Баранов. – Даже тебе не скажу. В самый последний момент сообщу, куда заехать и кто отдаст. Но сейчас их там нет.– Я встречался с нашими друзьями-горцами. Они уже готовы, но есть плохая новость. Герман насторожился.– Лысый в Лондон уезжает, документ ждет.– Как уезжает? Насовсем, что ли? Или на время, по делам?– Думаю, насовсем. Если и вернется сюда, то не скоро.– Кто же с нами работать будет?– Это моя проблема. Со следующей партией мы цену поднимем. Они мне поверили.– Ты, наверное, сказал, что я тебя душить начал?– Как в воду глядишь.– Я даже могу сказать, что эти уроды тебе ответили… Сказали – назови имена, разберемся…– Именно так.– Не рискуй, Леня, по лезвию ножа ходим.– А нож чеченский.– Я бы цену не поднимал, Леня, ты же меня знаешь. Мы с тобой вместе дефолт пережили. Благодаря схеме. Но без настоящей бумаги наше оборудование лишь для обоев годится. А бумага достается ох как тяжело! Как ее добывают! Сколько денег я в нее вбухал…– Надеюсь, хранишь надежно?– Храню и оберегаю лучше, чем грудного ребенка. На ночную смену в обрез пускаю, к утру даже стружку уничтожаю. Мне доложили, Леня, что с бумагой могут перебои возникнуть. Поэтому возьму впрок, мне нужны деньги, настоящие, а не такие… Не будет бумаги – не будет производства, не будет производства – станет схема. Тогда останется тебе, Леня, лишь мандарины в Абхазии покупать. Как говорил товарищ Бендер, грузите их бочками. А с них не проживешь, для мандарин не твой банк нужен, а плодоовощная база. Мне же придется обои в цветочки печатать да продавать их на базарах.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12