Мужчины так расчувствовались, что иногда вдруг ни с того ни с сего начинали петь – Дорогин баритоном, а Павел грустным тенором.– Ты до сих пор умеешь играть на губной гармошке, не забыл…– Такое не забывается. Это для меня как дышать… Я, Серега, сентиментальным становлюсь. Увидел пацанов в детском доме, у меня душа кверху дном перевернулась, себя вспомнил, тебя.., всех наших… Показалось, зря я последние тридцать лет прожил, вернее, не зря, а не правильно.– А жил-то ты как, Паша, все это время?– По-разному, Серега. Пришлось повоевать в Афгане, ранили меня душманы. Сейчас я инвалид, свое дело завел… Небольшой бизнес. Семьи у меня нет, как-то не сложилось, ты знаешь, случается и так… Обжегся раз, больше не тянет. Была жена, а потом мы разошлись.– Кто был виноват? – спросил Дорогин.– Кто же тебе скажет, кто виноват! Она думает, что я. Мне кажется, что она… Слава Богу, детей не успели нажить!– У меня тоже детей нет, – и Дорогин вкратце пересказал свою жизнь.– Значит, точно, я тебя видел, в кино, название фильма только забыл. Я, когда тебя увидел, не поверил… Потом в титрах фамилию прочитал. Загордился, что знаком с тобой. Что когда-то дружили, из одной миски кашу ели. Но до сегодняшнего дня сомневался, ты ли это.Дорога к Клину пролетела незаметно. Просторный дом, обширный участок, живописное место поразили Пашку Разлуку.– Красота у тебя здесь! Неужели это все твое?– Можно и так сказать, хотя я этот дом своим не считаю.– Хозяйка где?– На работе. Она медик. Причем хороший, в хирургии работает, – пояснил Дорогин отсутствие Тамары Солодкиной.Мужчины, даже не разувшись, уселись за стол в гостиной и с ходу принялись пить водку. Так бывает, когда встречаются два человека, слишком много пережившие вместе и очень долго не видевшиеся. Они пили, не пьянея, курили, иногда выходили на крыльцо освежиться. Прохаживались по двору с рюмками в руках, продолжая курить и разговаривать.– А помнишь, – восклицал Пашка Разлука, – как мы с тобой в четвертом классе у старого абхаза со стола лепешку украли?– Помню, – говорил Дорогин. – А ты помнишь, как мы из детского дома на выходные убежали и со скалы в море прыгали? И как ты тонул?– Помню, – улыбался Павел. – И если бы не ты, Серега, наверное, сейчас бы мы не встретились, не сидели, не разговаривали, водку не пили бы… Это ты меня вытащил с самого дна морского.– Да ладно тебе, ты меня тоже не один раз выручал…Когда вернулась с работы Тамара, а это случилось поздним вечером, мужчины все еще сидели за столом, разделенные початой бутылкой водки. Две пепельницы были полны окурков, в гостиной стелился синеватый дым.– Господи, что тут у вас такое?! – воскликнула Тамара.– Погоди, не шуми, – вставая, произнес Дорогин, – посмотри на этого человека. Я тебе о нем рассказывал раньше. Узнаешь?Тамара пристально посмотрела на Павла. Тот смутился, опустил голову.– Не опускай голову, смотри на нее! Она обязана тебя узнать.– Сергей, ты выпил лишнего… Мужчина представился:– Павел!– Я – Тамара.– Это Пашка Разлука! Тома, я должен был сегодня напиться вдрызг.– Это вы – Павел Разлука?– Он, он! Кто же еще?! Садись к нам, составь компанию, Тамара!– Погодите, дайте я вам хоть еды приготовлю! Нельзя же пить, не закусывая.– Мы не виделись с ним, – торжественно заявил Павел, – тридцать один год! Вот сидим, вспоминаем всю нашу жизнь…Два дня провел Павел Матюхов в доме, когда-то принадлежавшем доктору Рычагову. Солодкина успела сфотографировать друзей, проявить пленку и сделать фотографии.Два дня воспоминания лились рекой. Тамара уходила на работу, возвращалась, а мужчины продолжали сидеть за столом, словно время для них остановилось. Смотрели в глаза друг другу. Иногда Пашка Разлука брал в руки губную гармошку и играл, а Дорогин опускал голову, упирался лбом в кулаки, и желваки бегали по его щекам, а губы горестно кривились.Как-то ночью Павел сказал:– Знаешь, Серега, я собрался туда поехать, в наш дом, в Гудауту… Там из старых остался лишь дядя Федор. Ему уже лет восемьдесят. Он и сторож, и воспитатель, и директор, живет при доме, свою пенсию на детей тратит… Он совсем старый, На нем все держится. Если дядя Федор помрет, все пацаны разбегутся…– Когда ехать собрался?– Наверное, завтра.– Меня с собой возьмешь, Паша?– О чем ты спрашиваешь! Только мне надо водителя найти, один в дальней дороге не сдюжу. Я с кем не разговаривал, большие деньги просят! А я лучше на эти деньги подарки детям куплю.– Зачем тебе водитель, я могу машину вести.– Здорово! – воскликнул Пашка. – Ты представляешь, Серега, сколько всего купить можно на те пятьсот долларов, которые водилы заряжают за доставку груза. Мы всю машину запакуем!– Кстати, где она?– В Твери, где же ей еще быть!– Едем в Тверь, возьмем машину и подадимся в Гудауту!Сказано – сделано! Мужчины засобирались. Тамара понимала, перечить Дорогину бессмысленно, если уж решил, то обязательно сделает.Пашка за эти дни словом не обмолвился о том, что Дорогин сам может что-нибудь прикупить сиротам из детского дома. Хотя видел, Сергей живет не бедно, особо не шикует, но так уж сложился его характер, лишнего не надо, но и свое не отдаст. Так его воспитал детский дом, потом выученное закрепила зона.Когда Пашка и Сергей решили ехать в Тверь, Дорогин хитро подмигнул Солодкиной:– Слушай, Тома, я хотел бы и от себя… – сказал он, затем осекся, – от нас что-нибудь детям купить.Пашка делал вид, что не слышит этих слов, рассматривал доски потолка, не находя в них ни единого изъяна.– Конечно, – тут же спохватилась Тамара. – Я сама хотела тебе предложить.«Деньги, наверное, принадлежат ему, – подумал Пашка Разлука о Дорогине, – у женщины он спрашивает лишь для проформы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12