И чтобы впредь без этих своих штучек!
Конец этой тирады был поистине оглушительным.
Дверь в кабинет начальника оперативного отдела была звуконепроницаемой, но Бондарю, вывалившемуся в приемную, показалось, что устремленный на него взгляд секретарши полон издевки. Наклонив голову, он зашагал вперед так стремительно, что частый перестук Вериных каблуков слился в настоящую барабанную дробь. Бондарь не возражал бы, чтобы они сломались к чертовой матери, эти каблуки. Заодно с едва поспевающими следом ногами.

Глава 5
Закурим перед стартом

Первое, чем поинтересовалась Вера Савич, перешагнув порог холостяцкой квартиры – это месторасположение ванной комнаты. Туда она и удалилась, прихватив свою большущую спортивную сумку. Словно подозревала, что Бондарь станет тайком рыться в ее вещах.
Стараясь не заводиться, он занялся своими собственными вещами, которые остались не распакованными после путешествия в Подмосковье.
Гадая, достаточно ли будет спрятать оружие среди вороха одежды или лучше воспользоваться более надежным тайником, Бондарь разрядил «Вальтер», вытащил обойму и стал проверять, насколько удобна выданная ему кобура. Сунув пистолет под левую полу расстегнутого пиджака, он резко выхватил его, наведя ствол на выключатель. Так повторялось несколько раз, причем цель постоянно менялась. Опыты выявили, что с доставанием оружия проблем не будет. Правда, целился он на пару сантиметров выше, чем следовало, но неточность была вызвана тем, что без обоймы «Вальтер» сделался гораздо легче. Проделав опыт с заряженным магазином, Бондарь убедился, что кобура нисколько не мешает скоростной стрельбе навскидку.
Он обнаружил также, что, стоя напротив трюмо в прихожей, целится из «Вальтера» в свое застывшее отражение. «Забавно, – подумал Бондарь, – не спеша опускать ствол». Именно таким видели его те, в кого ему доводилось стрелять. Это было их последним впечатлением, которое они уносили в мир иной. Тридцатилетний мужчина на чуть согнутых, широко разведенных ногах, со вскинутой правой рукой и отведенной в сторону левой.
Небритый тридцатилетний мужчина, ведущий себя, как безусый юнец.
Смутившись, Бондарь поспешил убрать «Вальтер». Он здорово изменился с тех пор, когда упражнялся перед зеркалом с первым в жизни табельным оружием. Если бы тот Женя Бондарь увидел себя позврослевшим и слегка загримированным, захотел бы он стать таким же? Узнал бы он себя в этом человеке с холодным циничным взглядом, шрамом на подбородке и безжалостной линией губ?
В молодости многое виделось в романтическом ореоле. Представления о мужестве формировались под воздействием кино и беллетристики. С годами многие иллюзии рассеялись. Карающий меч правосудия оказался на проверку тяжелым и неповоротливым, доспехи рыцарей без страха и упрека были покрыты ржавчиной и кровью, потускневшие девизы на их щитах мало соответствовали действительности.
Очень немногие из коллег Бондаря отваживались открыто признаваться в своей причастности к ФСБ. Если о них писали, то не как о героях, а как о провокаторах, жандармах, шпионах или диверсантах. Даже вполне нейтральные слова «контрразведчик» и «сотрудник спецслужб» вызывали брезгливые гримасы окружающих. Оно и понятно. Почти все игры, в которые играли мужчины этой профессии, были слишком грязными, чтобы вестись в открытую.
– Таких не берут в космонавты, – подытожил Бондарь, покидая прихожую. Никакого сожаления по этому поводу он не испытывал. Пусть сетуют на свою судьбу неудавшиеся коммерсанты и состоявшиеся бандиты, спивающиеся спортсмены и преуспевающие альфонсы. Что касается Бондаря, то он выбрал иной путь и намеревался пройти по нему до самого конца, каким бы тот ни был.
С удовольствием переодевшись в домашние джинсы и майку, он отправился на кухню. Она, как и остальные комнаты, содержалась в идеальной чистоте. Уборки не составляли большого труда. Перед отъездом в санаторий Бондарь вывез на дачу почти все, что напоминало о прежней семейной жизни. После этого в полупустой квартире завелось эхо, но зато отсюда исчезли призраки прошлого. Бондарю хотелось верить, что им будет гораздо уютнее у Наташиных родителей. Он устал от призраков. Ведь сам он пока что числился среди живых, а не мертвых.
* * *
Вскрыв банку сардин, Бондарь покромсал батон, сыр, поставил на плиту чайник. Приступив к трапезе, он невольно поглядывал на светящееся окошко ванной комнаты, за которым не смолкал плеск воды. Сколько можно купаться? Свидетельствует ли это о необыкновенной чистоплотности Веры или наоборот?
Словно почувствовав, что о ней вспомнили, она подала голос:
– Эй ты, за мной соскучился, любимый?
– Угу, – откликнулся жующий Бондарь. – Безумно. Но можешь не торопиться. Я все понимаю.
– Что ты понимаешь?
– Тебе не часто удается дорваться до горячей воды, я угадал?
Вместо того чтобы оскорбиться, Вера засмеялась и даже что-то уронила. Судя по звуку, предмет был металлическим. Оставалось надеяться, что это не бритвенный станок.
– Я скоро, – весело крикнула она. – Ты меня покормишь? Ужасно есть хочется.
– Закатить пир на весь мир не обещаю, но думаю, что ты останешься довольна угощением. – Сделав такое заявление, Бондарь налил себе чаю и принялся фантазировать на кулинарную тему. – Мы начнем с икры на хрустящих тостах, затем будет говяжье филе с кровью под беарнским соусом и, наконец, мякоть артишока с майонезом. На десерт клубника со сливками.
– Ох, ни фига себе! – Вера опять что-то уронила.
– Обычное дело, – заверил ее Бондарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15