Но микрофон в студии неожиданно перекочевал в руки другого корреспондента.
– Скажите, Вадим Антонович, это правда, что фармацевтический холдинг, вакцину которого вы сейчас расписывали перед нами, подарил вам автомобиль «Хаммер» стоимостью более сотни тысяч долларов?
В студии повисла пауза. Ассистент вопросительно посмотрел на режиссера:
– Давать рекламу?
– Ни в коем случае!! – заорал тот. – Снимайте! Все в эфир! Это же настоящая бомба! И мы тут ни при чем, что самое главное.
Ольга Томизина, как и подобает профессионалу, сориентировалась быстро. Видя, что передачу прерывать не собираются, и слыша в скрытом наушнике вопли «главного», она ловко подтолкнула Хлябцева к ответному шагу:
– Вадим Антонович, как вы прокомментируете это заявление?
Улыбка мгновенно слетела с лица эпидемиолога. С трясущимися от возмущения рыхлыми щеками он заявил:
– Это все гнусная ложь, распускаемая врагами России! Ни к какой фармацевтической корпорации я отношения не имею, а тем более, никогда не получал взяток! Я честно выполняю свой долг перед народом, и мне нечего скрывать!
– Тогда откуда же у вас такая дорогая иномарка? – раздался тот же голос.
Хлябцев злобно уставился в ту сторону, где сидел назойливый журналист, и решил, что лучшей защитой в такой ситуации будет не продолжать полемику, а обидеться и игнорировать каверзные вопросы. Что он с успехом и предпринял:
– Вы знаете, на Западе считается самым большим оскорблением – поинтересоваться у коллеги размером его заработной платы. У нас же считается хорошим тоном оскорбить честного человека, который своим трудом чего-то в жизни достиг. Вот что я вам скажу, молодой человек. Я не буду отвечать на ваши вопросы, считая их неприличными и порочащими мою честь и достоинство. Для того чтобы считать мои деньги, да и ваши тоже, есть специальные органы. Они пусть и разбираются.
– Вы не уходите от ответа! – не унимался правдоискатель.
Эпидемиолог выжидающе посмотрел на ведущую, всем своим видом показывая полное пренебрежение к звучащим в зале выкрикам. Та, в свою очередь, напряженно улыбалась в камеру, моля режиссера намекнуть о том, в каком ключе ей продолжать вести передачу. Ведь о скандале договоренностей не было, и начни она сейчас наседать на важного чиновника, завтра он может сделать так, что ей некуда будет ходить на работу. А с другой стороны, коллеги могут обвинить ее в бесхребетности и отсутствии журналистской хватки, и тот же директор программы отправит ее подальше, обвинив в том, что она не вывела на чистую воду негодяя. Проще говоря, Ольге жизненно необходимо было знать, входит ли этот новоявленный замминистра в группу тех, о ком можно говорить только хорошее, или нет. Но режиссер сам, видимо, был не в курсе, и Томизиной пришлось выкручиваться по ситуации. На ее счастье, большое табло, отсчитывающее время эфира, показало желанную надпись: «До конца эфира тридцать секунд!» А в этом случае можно было сказать только одно:
– Спасибо вам, Вадим Антонович, что согласились прийти к нам в студию и подробно ответили на все интересующие нас вопросы. К сожалению, эфирное время нашей передачи ограничено, еще раз благодарю всех присутствующих, до свидания. С вами была Ольга Томизина.
– Вот теперь давай рекламу! – махнул рукой режиссер, скалясь в странной усмешке.
7
Солнце клонилось к горизонту. От потрескивающих в костре дров исходил ароматный дымок. Павлов и Ерков, вдоволь набродившись по лесным закоулкам, решили заночевать на берегу озера и как раз закончили обустраивать лагерь. Модная палатка, которую целый день таскал на горбу Сергей, оказалась очень удобной в применении: потребовалось не больше минуты, чтобы из свертка она превратилась в просторный домик. Но самое главное ее достоинство заключалось в том, что она совершенно не промокала и имела возможность для установки внутреннего подбоя на случай применения при низкой температуре. Вот только рассчитана она была на стандартных людей, и Полундре в ней было тесновато. А для Еркова в самый раз. Зная об этом заранее, Павлов прихватил с собой спальник. Теперь он сидел на нем, с интересом наблюдая за действиями своего друга.
Тот откопал небольшую ямку, налил туда воды и принялся разминать в ней комья глины, словно заправский гончар.
– Ты никак горшок лепить собрался, да? – Сергей склонил голову набок.
– Вот хороший ты парень, но – темнота! Ты бы еще про стопки вспомнил! Ну, погоди. Доделаю – увидишь!
– Тебе помочь?
Александр отрицательно замотал головой:
– Сиди и учись. Я покажу тебе, как готовят утку настоящие охотники. К тому же ты мой гость, поэтому отдыхай.
С этими словами хозяин вынул руки из густой жижи, очистил их от красноватой глины, достал из-за голенища охотничий нож. Затем вытряхнул из мешка двух подстреленных уток и принялся свежевать добычу. С ловкостью заправского мясника он по очереди вспорол им брюхо и одним движением вывернул оттуда все внутренности, бросив их своей собаке. Цезаря не пришлось долго уговаривать – придерживая кровавые шмотки лапами, пес стал рвать их клыками и с аппетитом уминать.
– Теперь сделаем так, – комментировал свои действия охотник. – Берем глину и обмазываем обе тушки… вот так… со всех сторон, чтобы ни одного перышка наружу не торчало.
Дело спорилось быстро, и через пару минут оба комка глины с птицами внутри уже покоились в самом центре костра, присыпанные горячими углями.
– Теперь главное – не жечь сильно огонь. Только чтобы жар поддерживать.
– А есть их как?
– Разбиваешь глину, она отходит вместе с перьями. Остается голенькая жареная утятина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11