Мужчина глухо охнул. На его губах выступила розовая пена из слюны, смешанной с кровью. Для убедительности верзила с бычьим загривком саданул свою жертву коленом в грудь. Американец переломился пополам и встал на четвереньки.
Подгоняемый пинками, Хоукс пополз к берегу, где его уже заждались приятели коротко стриженного громилы. Им не терпелось размяться, принять участие в экзекуции. Лишай и Моня, возбужденные видом крови, топтались на берегу, как застоявшиеся лошади, зычными восклицаниями подгоняя товарища.
– Давай, Шарик, залимонь америкашке пенделя! – вопил обычно немногословный Моня.
– Поддай газку! Пусть поскорее поршнями шевелит. Это ему не по Бродвею рассекать! – басил Лишай, яростно почесывая ставшее фиолетовым родимое пятно.
Увлеченные своим занятием, они не замечали ничего вокруг, чувствуя себя в полной безопасности. Пустынный берег, малолюдный дачный поселок, отдаленный от оживленных трасс, никаких стражей правопорядка в радиусе как минимум километров пять были идеальными условиями для жестокой разборки. Здесь только они имели право карать и миловать. Это чувство пьянило троицу, прибавляло куража.
А между тем в окружающем пейзаже происходили едва заметные изменения. То мимолетная тень скользнула по желтой кромке прибрежного песка, то качнулись ветви зарослей ивняка, подступающего к пятачку пляжа, то, захлопав крыльями, взмыла в небо испуганная птица.
Но крепкие парни в дорогой одежде, с серебряными и золотыми цепями на шеях, напоминающими по размерам ошейники для бульдогов, на подобные мелочи внимания не обращали. Они ведь не были таежными охотниками или следопытами из романов про индейцев. Парни относились к многочисленной касте российской братвы, а точнее, к ее худшей части, метко прозванной отморозками. Наблюдать за тенями, порхающими птицами и прочими обыденными явлениями природы им было недосуг. Троица выполняла заказ. Причем выполняла с увлечением, как говорят, с огоньком и фантазией.
– Ну что, гад! По-хорошему договариваться не хочешь? – присевший на корточки главарь двумя пальцами левой руки поддерживал подбородок американца.
Тот по-прежнему стоял на четвереньках в унизительной позе. Изредка Хоукс сгибал руки в локтях, намереваясь опустить лицо в воду, чтобы утолить нестерпимую жажду или смыть кровь. Едва американец предпринимал такую попытку, как тут же следовал удар под ребра. Бил все тот же неутомимый Шарик, обозленный неудачным купанием. Иногда бедолагу Хоукса награждал тумаками молчун-водитель, не желавший отставать от товарища. Но главную роль в происходящем все же исполнял предводитель тройки, Лишай. Он вполне владел собой, не сыпал попусту матюками и угрозами, не размахивал зря руками. Говорил Лишай вкрадчиво, почти ласково, старательно произнося каждый звук:
– Ты русский язык понимаешь?
– Понимаю, – скривившимися от боли губами прошептал американец.
– За «дурь» платить надо. Ястреб тебе хороший вариант предложил, а ты кочевряжишься. На телефонные звонки не отвечаешь. В глухомань зашился. Ты что, в прятки решил поиграть?! А? Так мы тебя из-под земли выщемим! Понадобится, из-подо льда на Аляске выколупаем.
Свободной рукой Лишай достал из нагрудного кармана рубашки пачку сигарет. Встряхнув, он ловким движением выдвинул одну сигарету и, зажав в зубах, прикурил от огня зажигалки, услужливо поднесенной водителем джипа. Глубоко затянувшись, Лишай пыхнул клубом сизого дыма в лицо жертвы. Хоукс сморщился и закашлялся, стараясь при этом отвернуться.
– Не нравится? – наигранно-удивленно поинтересовался командир троицы. – Классные сигареты. Ваши, штатовские. Может, закуришь?
Американец отрицательно качнул головой.
– Я отдам деньги, – тихо произнес Стивен Хоукс, в настоящем инженер по утилизации отслуживших свой срок ракетных двигателей, а в прошлом офицер Военно-морских сил Соединенных Штатов. – Вернусь домой и переведу деньги на счет любого банка в любой стране мира. Я знаю, что долги надо отдавать, но никаких просьб я выполнять не буду! Это противозаконно.
Выдав длинную тираду, инженер замолчал, облизывая языком кровоточащие губы. Он поднял глаза, чтобы увидеть реакцию своего мучителя. Округлая словно блин рожа Лишая скривилась от возмущения:
– Противозаконно?! Травку смолить и порошок нюхать противозаконно. А друзьям не помогать у нас западлом называется. На…ть на твои «бабки». Тебя о другом просят, по-человечески просят. Но ты, я вижу, не врубаешься.
Откинув голову назад, Лишай резко подался вперед, нанося коварный удар. Его скошенный, узкий обезьяний лоб влепился в переносицу Хоукса. Противный звук ломающейся кости заглушила звонкая оплеуха. Это быстро сориентировавшийся Шарик почти синхронно с шефом саданул инженера по затылку. Американец распластался, уткнувшись лицом во влажный песок. Подчиняясь инстинкту самосохранения, он скорчился, обхватил голову руками, подтягивая колени как можно ближе к подбородку.
Удары градом посыпались на бедолагу, имевшего неосторожность задолжать свирепой троице. Хоукса молотили словно сноп, равномерно обрабатывая все стороны его подернутого слоем жирка тела. Иногда Шарик нагибался, приподнимал за волосы голову американца и с явным наслаждением плевал тому в глаза. Зачем он проделывал столь бесполезные и бессмысленные действия, было непонятно даже приятелям бритоголового. Наверное, иного варианта унижения распаленный мозг питекантропоподобного ублюдка в данный момент придумать не мог.
С полминуты интенсивно поработав ногами, бандиты сбавили темп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18