В дверь не войти, она на дистанционном управлении.
— Это верно, судя по чертежам Силвы. И кроме того, все помещения, по которым разрешено ходить посторонним, просматриваются телекамерами. Так что дверью я в любом случае не смогу воспользоваться.
— Ты уклоняешься от ответа на вопрос.
— Расскажу позднее, — сказал он.
Сабрина горестно всплеснула руками:
— Мы же работаем с тобой вместе, Майк. Что еще я должна сделать, чтобы ты доверял мне?
Чуть задумавшись над ее словами, он сказал:
— Ну ладно. По-моему, телекамер нет в ванных комнатах и в комнатах Шредера. Всему же должен быть предел! По планам Силвы, ванная примыкает к комнатам Шредера, и теоретически есть возможность пробраться из ванной в его комнаты незамеченным.
— Может, это и глупый вопрос, но как? Насколько я понимаю, единственный путь... — Она осеклась и в ужасе замотала головой, осознав, что уже готово было сорваться с ее языка.
— Есть только один путь. Через окно ванной по скале на балкон спальни.
— Это же полное безумие!
— Тише, — яростно зашептал он. — Поэтому я и не люблю что-либо обсуждать с тобой заранее. Ты похожа на кудахтающую от страха мамашу: как бы ее сыночек не упал на травку.
— Я просто беспокоюсь за тебя. — Она взглянула на него и продолжила тихим, спокойным голосом: — У тебя же нет никакого снаряжения. Малейшая ошибка, и ты падаешь.
— Главное в этом упражнении — сделать его без ошибок, — сказал он с плохо скрытым сарказмом. — Я уже проделывал подобные трюки, когда служил в «Дельте», и никогда не рассчитывал на страховочные веревки.
— Но, во всяком случае, они были и в случае чего могли бы выручить.
— Ты упускаешь один момент, Сабрина. Мне они были не нужны, неужели ты не понимаешь? Это все психология. Ты сказала «ошибка». Ошибки случаются из-за нерешительности, неуверенности, даже глупости. Одним словом, от страха. А, как я тебе уже говорил, я не подвержен страху. С этой химерой может справиться любой человек, который абсолютно верит в себя. Я верю, что смогу пройти по скале и не сорваться. Если бы у меня было хоть малейшее сомнение, я даже не стал бы и думать о такой возможности.
Он улыбнулся:
— Все будет в порядке, обещаю.
— Будь осторожен, — сказала она и легко поцеловала его в щеку.
— Конечно. А теперь иди и не спускай глаз со Шредера.
— А Драго?
— А он будет не спускать глаз с меня, можешь быть уверена.
Незадолго до того как они разошлись, Драго, который исподтишка наблюдал за ними из бара, включил закрепленный на ремне передатчик и приказал дежурному офицеру на посту наблюдения следить за Грэхемом.
Грэхем подошел к двери во внутренние помещения. Дверь была покрашена в бело-красную полоску; по чертежам Силвы, она вела в игорный зал. Хотя оба стола были заняты, никто из игроков не обратил на него внимание, когда он прошел мимо них и скользнул в следующую дверь, которая вела в зал кремового цвета. На стенах его висела целая коллекция очень похожих на оригиналы картин Рембрандта и Вермера, на самом деле это были прекрасные копии, сделанные известными мастерами. Он снова мысленно воспроизвел схемы Силвы — винтовая лестница вела вниз в большой зал, куда выходила спальня Шредера. Ему пришлось пройти мимо сидящей в середине лестницы рука об руку парочки, которая, судя по озорным улыбкам на лицах, встретилась здесь втайне от своих половин. Его догадка подтвердилась, когда чуть подвыпивший мужчина, приложив палец к губам, издал звук «тссс». Грэхем подыграл ему: украдкой осмотрелся, тоже приложил палец к губам и стал на цыпочках спускаться вниз. Парочка захихикала. В зале он сунул руки в карманы и сделал вид, что страшно заинтересовался картинами, которые висели на стенах. Было чрезвычайно важно держаться естественно, он знал, что скрытые телекамеры фиксируют каждый его шаг. Он медленно прошел вдоль зала со множеством нищ, часто останавливался и внимательно рассматривал ту или иную картину, изо всех сил изображая искренний интерес. Ему вспомнились первые несколько недель знакомства с Керри. Она любила балет, оперу — и к тому и к другому он был совершенно равнодушен, но поскольку он был полон решимости произвести на нее впечатление, ему пришлось провести несколько утомительных вечеров в Нью-йоркском Государственном театре и «Метрополитен-опера», но скоро терпение его лопнуло, и он вынужден был признать свое поражение. Оказалось, Керри прекрасно знала о его мучениях, но не хотела отговаривать его, полагая, что он сам виноват, так как был не до конца честен с ней. Тогда они пришли к компромиссу — он будет заниматься спортом со своими друзьями, а она будет ходить на балет и в оперу со своими друзьями, более развитыми в эстетическом отношении. Такое решение устраивало обоих.
Он дошел до конца зала, где его внимание привлекла двустворчатая, украшенная витиеватым позолоченным орнаментом дверь. А справа от нее была другая — белая, без всяких украшений, всем своим видом она выбивалась из богатой обстановки, царящей здесь. Он толкнул ее и запер за собой. Комнатка была маленькой: туалет и умывальник. Его поразило, почему Шредер не пробил дверь, которая соединила бы его комнаты с туалетом. Сколько же людей пользуется им? Он отбросил эту мысль, подошел к окну, потянул шнурок, отодвинул штору, затем легко открыл окно и, встав коленями на крышку унитаза, посмотрел на волны, разбивающиеся о подножье горы прямо под ним. Туалет находился на высоте почти ста пятидесяти футов над уровнем моря. Он выглянул в открытое окно, пытаясь определить расстояние до балкона Шредера — двадцать футов максимум. Затем стал внимательно рассматривать поверхность скалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84