И вот как благодарит меня за участие.
– Ну, хорошо, – сказала я не без ехидства. – Допустим, Нина Петровна добрая. А ты, ты злая?
– Я здесь при чем?
– Ты тоже оставалась наедине с этой бутылкой, – я рассмеялась. – И вполне могла и яд подсыпать, и коробку в плащ сунуть. Или ты думаешь, я забыла твои манипуляции со стаканом? И мотив у тебя может быть тот же самый, что и у всех нас. Убийство за деньги. А твоя несчастная любовь к Косте – чистая показуха, представление для дураков.
Лицо Оли стало серым, глаза закатились, она рухнула бы прямо на уставленный посудой кухонный стол, не поддержи я ее. Подбежали другие работники кухни, и мы вместе посадили бесчувственную Олю на стул.
– Ее на кушетку положить надо, – заметила я. – Или на диван, там, в нашей комнате.
– Да ладно, заткнись, – сказал один из поваров. – Сначала довела человека до обморока, а теперь жалеет.
У меня от изумления перехватило дыхание. Я потеряла дар речи.
– Ну, чего уставилась? – продолжал он. – Давай вали отсюда. Не хрен тебе тут больше делать. Вали-вали. Мы тут без тебя о ней позаботимся.
Я как ошпаренная выскочила из кухни.
6
У дежурной администраторши я поинтересовалась:
– Не приходил Артак?
Почему-то она оказалась ко мне добрее. Может быть, не была в курсе событий.
– Кучерян, что ли? – спросила она.
Я растерянно уставилась на нее. Фамилий клиентов я не знала.
– Ну, с кем ты вчера трахалась, да? – продолжала она вполне дружелюбно. – Нет, пока не появлялся. Погоди, может, явится, до ночи еще далеко.
Я тепло поблагодарила ее. Среди всеобщего презрения и злобы простое человеческое отношение действует успокаивающе.
Уже сгустились сумерки. Небо стало густо-синего, словно раствор медного купороса, цвета, гладь реки слегка волновал слабый вечерний ветерок. Народу в этот вечерний, не слишком поздний час везде было полно. Парочки бродили по набережной. Для них сейчас самое время. Погода превосходная, тихая, безветренная.
Я закурила и стала разглядывать лица прохожих, высматривая Артака. Как ни смешно, но я завидовала влюбленным парочкам. Надо быть профессиональной путаной со стажем, чтобы понять эту простую истину. Любовь и трах по сути вещи совершенно разные. Если траха в моей жизни было хоть отбавляй, то любви ни капельки. Все мужчины удовлетворяли со мной свою похоть, забыв о том, что я живой человек, что у меня есть душа. Со временем к этому привыкаешь, но иногда бывает нестерпимо больно.
Я замечала, как смотрят на меня мужчины, но всем своим видом показывала, что занята. Плевать мне. Если даже Артак не появится, сделаю себе выходной. Надо же когда-нибудь отдохнуть. Но тут я заметила Артака, направляющегося к гостинице.
Я приняла вызывающую позу, выставив вперед ногу и подбоченясь. Артак остановился, потом, словно завороженный, устремился ко мне, не сводя с меня выпученных как у вареного рака глаз.
«Иди, иди, придурок», – думала я, ликуя. Иди, только смотри не споткнись. А то ведь носом об асфальт ткнешься. Иди, иди. Сегодня тебя ждет жаркая ночь. Сегодня ты мне не только руки, задницу целовать будешь, но не получишь свое, пока не скажешь все, что мне нужно.
– Света? – сказал он хриплым от волнения голосом, когда мелкими, семенящими шагами приблизился ко мне. – Света, вы свободны?
– Как скажешь, Артак, – отвечала я, равнодушно глядя мимо него. – Мы люди подневольные.
– Пойдемте, Света.
Он бережно взял меня за руку и попытался увлечь в гостиницу.
– Сейчас, только докурю. – Я высвободила руку.
И хотя оставался крохотный окурок, я с наслаждением высосала его до конца, пока не начал тлеть фильтр. Артак не отрываясь смотрел на меня. Наконец я выбросила в урну окурок, и мы пошли в гостиницу. Артак обвил рукой мою талию, а я с безразличным видом смотрела прямо перед собой, будто до его страсти мне нет никакого дела.
В номере, едва захлопнув за собой дверь, Артак накинулся на меня, трясущимися руками стал раздевать, оторвал пуговицу. Не церемонясь, я ткнула ему локтем в солнечное сплетение, и когда он, охнув, обмяк, отшвырнула прочь от себя. Но так, чтобы он мягко приземлился на кровать.
– Ты что, сдурела? – Артак ошалело смотрел на меня.
– Не люблю, когда мужчины торопятся.
Я поправила кофточку, разгладила брюки. Артак засопел, уставившись на меня.
– Ты зачем Костю убил? – спросила я небрежно. Он перестал сопеть, зло посмотрел на меня.
– Ты точно спятила, – проговорил он наконец в ярости. – С чего ты взяла, что это я его грохнул?
– Думаешь, я забыла, как вы схватились вчера возле гостиницы?
– Но он же у меня постоянно клиентов увозит.
– Вот ты и грохнул его, – сказала я равнодушно, – чтобы больше не уводил.
– Да ты что, рехнулась? – взревел Артак, вскакивая с дивана.
Я посмотрела на него в упор, прямо в глаза, и он смутился.
– Слушай, Света, – проговорил он уже спокойно, – зачем тебе все это нужно? Какое тебе дело до того, кто его убил?
– Моя подруга из-за этой истории в тюрьму попала, – сказала я, отвернувшись к окну. – А девочки считают, что это сделала я.
– Но, Света, клянусь, я тут ни при чем! – воскликнул Артак. – Сама посуди, если бы я хотел его убить, не стал бы скандалить с ним на улице! Не пришел бы сюда после убийства девочку снимать.
– Убийцу тянет на место преступления. Его мучают угрызения совести, – заметила я. – Разве в жизни все разумно и логично?
Однако в глубине души я чувствовала, что Артак не лжет. Не убивал он Костю. Это было тщательно продуманное и спланированное убийство. Лекарство в коньяк подсыпать, чтобы на естественную смерть было похоже. О ложном следе позаботиться. Коробочку в карман Юлиного плаща подсунуть.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14