Свои компьютеры они именовали «писюками» (от английского сокращения РС — персональный компьютер), себя называли «усёрами» (от слова «user» — пользователь) или «виртюками» — от понятия «виртуальные игры».Это поколение, погруженное в себя, в деятельное безделье, жило жизнью, мало чем связанной с реалиями быта. Их разговоры о «смертельном бое», о «ядерных ударах», выражения типа «я выстрелил», «я их погасил» не должны никого пугать. Вся ожесточенность у этих людей направлена на человекоядных лягушек, огнедышащих монстров, на бастардов, которые бросались на них из-за каждого угла на экранах их «писюков».Другая, куда большая часть ребят жила иначе. Все закутки, все подвалы микрорайона разделили и закрепили за собой маленькие, но злые стаи подраставших хищников.Богатство и благополучие далеко стороной обошло семьи этих ребят, и соблазны мира они видят на каждом шагу — в блестящих витринах дорогих магазинов, на автостоянках в спальных районах. А эталоны уровня потребления каждый день задает реклама по телевидению и радио. «Мерседесы», «Линкольны», «Кадиллаки», «Форды», мотоциклы «Харлей-Давидсон», телевизоры «Сони» и «Хитачи»…Красивые женщины — фотомодели и кинодивы, которые, если судить по эротическим фильмам, пребывают в постоянном состоянии сексуальной озабоченности и предельно доступны…Все это формирует определенный уровень запросов и развивает стремление достичь этот уровень любой ценой.Поскольку же мир полон соблазнов при пониженном пороге запретов — ты можешь даже убивать ради денег — гуманные законы казнить тебя не позволят. И это определяет для многих выбор пути.Чтобы привести в исполнение свой замысел, Алексею нужно было пойти на контакты с людьми, с которыми был близок Николай. Но идти к этим ребятам, не зная их обычаев, языка, интересов было бы бессмысленно. Несмотря на родство с Николаем, он в среде его друзей был бы чужаком.Начать следовало с изучения среды, в которую он собирался окунуться. Кто должен был знать ее? Конечно же участковый. Если он не знает тех, с кем работает — цена ему грош.— Слушай, Денис, кто сейчас в нашем микрорайоне тусуется? Я видел разных — с зелеными водорослями на тыквах, и лысых — как шарики подшипники. Расскажи, что за публика?— На кой тебе это?— Нельзя же жить с завязанными глазами. — Алексей сорвал пробку со второй бутылки. Забулькала прозрачная струя святого столичного источника. Крячкин внимательно следил, как наполняется его стаканчик. — Ну, Денис, дернем ещё по одной?Они выпили. Молча зажевали горечь.— Так расскажешь?— Хорошо. С кого начать?— В любом порядке. Я запомню.— Хорошо, начнем с репперов. У нас их не густо. Они толкутся на Маяковке. Прикид — цветные кепурчики. Носят их козырьком назад. Это шик. Штаны приспущены, мотня болтается, будто в неё навалили. Короче, — на первый взгляд — засранцы…— Ага, встречал таких. Теперь о железниках.— Имеешь в виду металлистов?— Пусть так.— Хорошо, их три вида. В зависимости от степени бзика в хеде…— В чем-чем?— Пардон, в башке. В тыкве. Это хэви, потом дэс и трэш-металлисты. Косухи в блестящих заклепках. Обязательно носят банданы, казаки…— Ну, Денис, при всем уважении, я тебе сейчас врежу. Ты мне мозги не пудри. Вали, объясняй по-русски…— Не знаю, — Крячкин сокрушенно вздохнул, — как объяснить проще, если ты темный, как ночь…— Один-один, теперь выкладывай. Что такое косухи?— Ё-мое! Да это кожаны. Короче, куртки. Банданы — цветные платки. Их вяжут на шею, на кумпол, на руку. Казаки — сапоги с острыми носами и высокими удлиненными каблуками.— А если носы тупые, а каблук тяжелый? Вроде блямбы на обуви?— Это, Леша, чопперы. Запомнил?— Валяй дальше.— Хиппарей — хиппи, надеюсь знаешь. О них не стану. Да, вот ещё — скинхеды. Бритоголовые.— Нацисты?— Что-то вроде. Одеваются в камуфляж, носят куртки-бомберы. Черные джинсы и рубашки. Любят маршировать. Считают, что в мире должен править белый цвет. Негры — в Африку. Жиды — в Израиль. Китайцы — в Китай. При этом ни под каким видом не допускают в свою среду наркотики.— Теперь об этих… В черных косухах, на мотоциклах…— То байкеры. Любители скорости и ненавистники правил движения. Крутые парни — «ночные волки». Шум, треск и кулаки… Ежегодно летом они устраивают свои «Байк-шоу» — мото-тусовки на тридцать девятом километре Щелковского шоссе.— Тогда кто такие роллеры?— Леша, ты где жил все это время? Олени в тундре и те кое-что знают.— Я нет.— Хорошо. Роллеры стоят не на ногах, а на роликах…— Все, Крячкин. Это я воспринял. Теперь давай просвети, что они сегодня жрут?— Не упрощай, Моторин. Они не просто жрут. Если на то пошло, они ширяются, глотают, нюхачат, подкуривают. На все лады и вкусы. Потом балдеют, кайфуют, тащатся, торчат, плывут. Видишь, какой выбор благ?— То что ты все это знаешь, меня не удивляет. Только вот я спросил «что», а не «как».— Вообще-то, Леша, я тебе задарма в котелок уже столько наклал… А нонеча за просвещение платят.— Нахал ты, господин лейтенант. Старший… — Алексей взял в руки ополовиненную бутылку, поболтал. Посмотрел как жидкость вращается в стеклянных стенках. Налил в стаканчики. — Я считал, что плата за просвещение натурой, в жидком, так сказать, эквиваленте, это более по-русски. А тебя все тянет к презренному металлу…— Все, все, Моторин. — Крячкин потянул стакан к себе. — Ты мне сделал стыдно, и я даже готов все тебе объяснить в кредит. За будущую бутылку.— Тогда валяй.Они выпили. Помолчали. Крячкин взял свежий огурчик. Отрезал ему с обеих сторон жопки. Рассек пополам. Посолил. С хрустом вонзил зубы в должик.— Так вот слушай. Самая массовая дурь сегодня — винт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97