— даже воскликнул Немеш.— Вот с этого бы и начинали. А то слезы да слезы по дырам на границе…— И всё-таки трудно моим людям прощупывать местное население.— А вы вспомните о людях прелата Волошина. Жаль, что ваша служба недооценила его идеологии. Национализм, особенно в рамках маленького края, как это Подкарпатье, — интересный инструмент, надо уметь только сыграть на его струнах нужную мелодию… Правда, и здесь ваше управление оказалось просто близоруким. Как исправить промах? Среди разогнанного войска бывшего «президента» Карпатской Украины попытайтесь всё же подобрать нужных вам людей. И ещё одно: не ищите раций—русские всего в двух километрах от ваших укреплений, и с их стороны было бы расточительством засылать за Карпаты профессионалов с радиопередатчиком — ищите «пчёл», сборщиков разведанных, среди простонародья…Толстяка-капитана не покидало ощущение, что он, наконец, имеет покровителя, которого прислала не иначе, как сама его, Немеша, партия.И эти мысли Немеша как будто угадал наставник из абвера. Перед отъездом в Будапешт Кнехт взял его за локоть и неожиданно сказал:— Я готов передать от вас карпатский привет господину Деже, майн либер капитан.И самодовольно ухмыльнулся, увидев, как стушевался Немеш: Деже Ласло, начальник оперативного отдела генштаба, был непосредственным шефом капитана в армейском отделении «Скрещённых стрел» — самой влиятельной из всех национал-социалистских групп, которые являли собой к началу войны сборище отъявленных авантюристов. Главарь партии Салаши вынашивал идею «хунгаризма» — венгерской разновидности национал-социализма. Он даже бредил надеждами, что настанет час, когда и сам германский фашизм уступит «хунгаризму» господство во всём мире. Но к этому времени надо было, по мнению Салаши, приблизиться на горбу Германии. О «дальнем прицеле» знали пока что лишь особо доверенные лица нилашистской партии, а Немешу полагалось видеть только лицевую сторону медали с надписью: «С Великой Германией — до её полной победы». Поэтому то, что Кнехт затронул неожиданную тему, смутило капитана ненадолго. Он тоже улыбнулся… * * * Ночь косым дождём стучала по окнам, будто кого-то вызывала.— Устроим сквознячок…— майор, руководивший затянувшимся совещанием, подошёл к двери и приоткрыл её в коридор. Сразу потянуло свежим воздухом. Офицеры, не вставая с мест, сделали перекур. Майор тоже достал свою трубку, но, сев за стол, продолжил:— Итак, товарищи, подытоживая ваши сообщения на данном совещании и имеющиеся оперативные данные, следует обратить особое внимание на такие факторы.Первое. Интенсивное сооружение так называемой линии Арпада носит не обычный для приграничных укреплений характер. Сооружение казарм, артполигонов, прокладывание линий связи рассчитано на крупные воинские соединения. Венгерско-фашистское командование ожесточило контроль на железнодорожных магистралях и автострадах, ведущих в Карпатский район, ввело частую смену пропусков, особые отметки на документах граждан ских лиц, занятых по службе в пограничной зоне. Все это подтверждает вывод последней ориентировки, согласно которой официальное присоединение Венгрии к трёхстороннему Берлинскому пакту — дело не месяцев, а дней. Налицо — создание мощного плацдарма на рубеже нашей страны, а тем, кто охраняет эти рубежи, не безразлично, что происходит по ту сторону…Второе. Поток беженцев — преимущественно верховинцев, жителей горных карпатских сел — увеличивается. Мы обязаны создать все условия для скорейшей проверки перебежчиков и их трудоустройства. В то же время нельзя не учитывать патриотического чувства братьев по крови, стремящихся к воссоединению со своей Родиной, к борьбе с ненавистными им оккупантами. При проверке и отборе полезных людей следует учесть опыт группы товарища Данило, интернациональной по своему характеру: в ней, рядом с украинцами, мужественно и смело действуют венгры, словаки… Классовый принцип — главный в нашем подходе к организации военно-разведыва тельных групп тактического назначения. Мы обязаны максимально расширить зону действия групп, охватить весь край за Карпатами. Нельзя терять ни одной минуты. Промедление здесь смерти подобно…Офицер, которого по ту сторону Карпат знали в качестве майора Львова, на этом закончил и устало молвил:— Можно расходиться. А вы, старший лейтенант, на минутку ещё задержитесь…Когда они остались вдвоём с Панкратенковым, майор заговорил с ним уже по-товарищески:— Садись, Александр Максимович: «перекурим» ещё разок это бессонное дело.— Да, пока имеем — перекурим, — ответил офицер, известный подпольщикам под именем Орлова. — Война ведь за порогом, а, Федор Иванович? Не первый же год мы с тобой на границе, чуем её, проклятую, за тридевять земель, а тут совсем под боком — как же не почуять?Они переглянулись, и какое-то время в комнате царила тишина. Александр Максимович смотрел, как тянутся к форточке сизые струйки дыма. Вспоминал Дальний Восток, но воспоминания мелькали, словно выхваченные окном поезда картинки пейзажа. Вот они с Федей, опухшие от бессонницы и комариных атак, сторожат в засаде контрабандистов у Амура… А вот его, Санькина, свадьба с Полиной — свадьба, которую они даже не догуляли, потому что в четыре ноль-ноль по тревоге отбыли с Федей на Халхин-гол… А теперь — Карпаты. И, размышляя над новыми событиями, в которые окунулись с другом после перевода в этот городок со странным названием Турка, старший лейтенант вдруг почувствовал, что все прежние годы, пока он ловил контрабандистов, спасал от голода беженцев из Китая и бил японских самураев, — всё это время жил он ожиданием главного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61