Предполагаемый камердинер несколько лет назад работал у нашего советника посольства. Здесь никому неизвестен.Папен».Телеграмма была немедленно зашифрована и 27 октября передана по радио в Берлин. Через час она лежала уже на столе Риббентропа.Ни 27-го, ни 28 октября ничего не произошло, и у меня сложилось впечатление, что министр иностранных дел если и ответит на нашу телеграмму, то отрицательно. Предложения посла нередко отклонялись только потому, что исходили именно от него, а ведь среди них были и такие, которые могли бы оказаться полезными для страны. Неприязнь между нынешним министром иностранных дел и канцлером догитлеровского периода времени так и не была преодолена. Вследствие этого ожидать четкого ответа на срочный запрос не приходилось. Все мы были убеждены, что Берлин скажет «нет».Вечером 28 октября турки праздновали свой национальный праздник, и вся Анкара была ярко освещена.29 октября я уже перестал ждать ответа из Берлина. Да и работы было так много, что времени об этом думать практически не оставалось. В тот день пришлось побывать на многочисленных приемах, да и у Папена был день рождения. Мы устроили в связи с этим прием в посольстве и званый ужин. Так что дел хватало.А на следующее утро турецкий премьер-министр устроил в своей резиденции прием для всего дипломатического корпуса. На него пришли и друзья, и враги. Гостеприимный, но тактичный хозяин постарался не допустить между ними никаких стычек. И все же произошел неприятный инцидент. Каждое посольство во главе с послом (все в парадной форме одежды с орденами и знаками отличия) подходило к турецкому премьеру, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Когда мы выходили из зала для аудиенций, я едва не столкнулся нос к носу с каким-то дипломатом, которого узнал не сразу и который входил туда, когда еще не все немцы вышли. То был британский посол.Я сразу же сделал шаг в сторону, но вынужден был пройти мимо длинного ряда английских дипломатов, которые, как мне показалось, смотрели на меня враждебно. Это был последний прием у турецкого премьер-министра, на котором присутствовали дипломаты Третьего рейха. В следующем году мы к этому времени были интернированы.К концу первой половины того же дня на ипподроме был проведен военный парад. Ложи дипломатов были полностью заполнены, а враги и друзья также сидели отдельно. Лишь немногие нейтралы размещались по своему желанию.Быть дипломатом в Турции во время войны было непростым делом. С одной стороны, приходилось демонстрировать дипломатический такт и миролюбивую тривиальность, с другой – вести себя корректно по отношению к враждебному лагерю. Находясь в. стенах своей квартиры, я по-прежнему пил шотландское виски, англичане же и другие коллеги-враги находили удовольствие в хорошем немецком пиве. Венгерский перец и индийские пряности считались международными. Турки, будучи нейтральными, вели торговые отношения, соединяя их с дипломатией, с обеими сторонами.Метрах в двух от меня начинался лагерь наших противников. У многих были даже симпатичные лица, но лучше было не смотреть туда, так как это только вносило душевный разлад. Они были нашими врагами, ну и ладно.Возвратившись с парада в посольство, увидел на своем письменном столе записку, в которой говорилось, чтобы я немедленно зашел к послу. Когда я доложился, он молча протянул мне расшифрованную телеграмму: «Послу фон Папену. Лично.Совершенно секретно.Предложение британского камердинера принять. Спецкурьер прибудет под вечер 30 октября. Ожидаю немедленного доклада по получении документов.Риббентроп».
В три часа дня 30 октября, минута в минуту, в моем кабинете зазвонил телефон. Сердце мое остановилось, и я бросился к аппарату. Голос на другом конце провода звучал тихо и отдаленно:– Говорит Пьер. Добрый день, месье. Получили ли вы мое письмо?– Да.– Я вас навещу сегодня вечером. До свидания.Он повесил трубку. Я отчетливо слышал щелчок.Моя секретарша смотрела на меня с удивлением. Ведь я буквально вырвал у нее из руки трубку телефона, прежде чем она успела ответить. В ее глазах читался молчаливый упрек. Впрочем, она догадалась, что дело идет о каких-то секретных вещах.Я попросил посла принять меня. Через одну-две минуты его секретарша, фрейлейн Роза, позвонила мне и сообщила, что меня ждут. Так что я сразу же направился к послу.– Ваше превосходительство, камердинер только что позвонил. Я встречаюсь с ним в десять часов вечера.– Будьте внимательны, мой мальчик, чтобы с вами не сыграли злую шутку. Говоря откровенно, я не ожидаю ничего хорошего от всего этого. К тому же мы не можем допустить ни малейшего скандала. Конечно же я даю вам свое разрешение на встречу. Вам, однако, должно быть ясно: если что-нибудь произойдет, какой-нибудь скандал, например, вы не должны рассчитывать на мою помощь. В таком случае я, скорее всего, откажусь признать, что слышал о ваших делах. Ни при каких обстоятельствах вы не должны никому, буквально никому, говорить что-либо об этом деле. В общих чертах о данном мероприятии могут знать лишь те несколько человек, которые вам нужны.– Я ломаю себе голову, ваше превосходительство, как лучше организовать и провести встречу и, в частности, в какой форме осуществить передачу денег. Думаю, их не следует отдавать, пока я не буду знать, что документы подлинные. А вообще-то я, как и вы, ваше превосходительство, мало чего ожидаю от этой затеи. Постараюсь провести встречу наилучшим образом, прекрасно осознавая, что вся ответственность лежит только на мне. К слову говоря, все же считаю, что было бы глупо отказаться от такого предложения:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22