Это она. Не сомневайтесь.
Несколько минут Холмс раскуривал трубку, затем глубоко затянулся и продолжал:
— Итак, лорд Хьюго скончался. Завещание, а вернее, его последняя форма, разбило надежды Грегори на огромный капитал. Единственное, что досталось ему от отца — книга «Торжество добродетели» . И у Грегори появилась новая надежда. Он решил, что завещанная книга сама представляет собой значительную ценность. Завещание вступало в силу только через десять дней, а срок уплаты долга уже истекал. Тогда, незаметно покинув зал, он пробрался в кабинет отца, нашел книгу и столь же быстро вернулся. Его отсутствия никто не заметил. Позже, уединившись, он просмотрел книгу. Представьте себе его разочарование: брошюра — такими увлекается леди Гудгейт — стоила не больше пяти пенсов и никаких денег в себе не содержала. В припадке ярости Грегори швырнул брошюру на пол и вдруг из нее вылетела бумажка. Грегори схватил ее и… — Холмс достал из кармана обрывок пергамента. — Я нашел это в книге, лежавшей у разрушенной стены спальни Дэниела. Здесь изображен план замка. Видите? На стене спальни — крестик. Грегори, решил, что там замурован клад, который позволит ему поправить свой дела. Но после смерти лорда замок переходил в собственность Дэниела Блэквуда и, соответственно, все, что в нем сокрыто, тоже. Незаметно разрушить стену не представлялось возможным — на шум тут же прибежали бы слуги. И тогда в голове Грегори созрел дьявольский план. Напомнив, с легкой руки Дэниела, легенду о призраке, он решил разыграть спектакль. Спрятавшись в замке, он дождался полуночи и, натянув на себя старый пододеяльник, с гнусным завыванием отправился бродить но коридорам. Своей цели он достиг — на следующий день замок был пуст — если не считать нас с вами — и Грегори беспрепятственно взломал стену. Но клада он не обнаружил!
Безаппеляционность тона Холмса вывела меня из себя.
— Откуда вы знаете — вы что, там были? Холмс отечески похлопал меня по плечу.
— Разбирая свою коллекцию пузырьков, которые мне любезно предоставил лорд Дэниел, я обнаружил, что один из них завернут в пергамент, который мы, видимо, позаимствовали в кабинете покойного. Интуиция подсказала мне, что два имеющихся куска пергамента составляли некогда единое целое. Смотрите, Уотсон!
С этими словами Холмс вытащил из кармана еще один кусок пергамента и, соединив его с планом замка, положил на стол. Два обрывка образовали целый лист. На втором куске какой-то невежда написал кривым почерком: «Смит, замини бривно в указанам месте» . То был план строительных работ. Видимо, Грегори обронил его, похищая книгу.
— Итак, — сказал Холмс, — и эта последняя надежда Грегори рухнула. Что бы вы сделали на его месте, Уотсон?
— Я бы утопился в Темзе.
— Гениально! Видимо, он решил сделать именно это. Лучше всего топиться, прыгая с моста.
— Вы так считаете? — спросил я. — Преклоняюсь перед вашим опытом.
— И Грегори пошел на мост, — продолжал Холмс, игнорируя мой выпад. — Его намерение к тому времени несколько поостыло, к тому же в самый последний момент он вспомнил о письме, переданном ему в день похорон — бегая в пододеяльнике по замку, он так и не удосужился его прочитать. У нас в руках оказался обрывок этого письма. В нем, если вы помните, неизвестный, фамилия или имя которого начинается с буквы «М» , угрожал Грегори разоблачением. Напрашивается вопрос…
— У кого напрашивается? — поинтересовался я. — Если вы решили, что у меня, то жестоко заблуждаетесь.
— У меня! — заорал Холмс — У меня напрашивается вопрос!.. Какой же у меня напрашивается вопрос? — Холмс замолчал, пытаясь что-то вспомнить, — Ладно. Нам надо было убедиться… Мне, мне надо было убедиться, — поспешно добавил Холмс, заметив, что я собираюсь что-то сказать. — Мне надо было убедиться, что на мосту был действительно Грегори. Это было нетрудно сделать — поднявшись на мост, я обнаружил, что он весь испещрен следами сапог с выбитым крестом!
Мне стоило большого труда сохранить серьезное выражение лица.
— Теперь спрашивается, кто же был тот «М» , который написал письмо?
— Маршал Мюрат? Александр Македонский? Марк Аврелий?
— Монтигомо Ястребиный Коготь!!! — заорал Холмс. — Маргарита Наваррская! Замолчите вы когда-нибудь.
— Да, — сказал я. — Когда-нибудь.
Холмс вытер со лба пот. — Когда-нибудь, Уотсон, — сказал он, — вы сведете меня с ума!
— Итак? — спросил я, подбадривая Холмса. — На кой черт вам был нужен, неизвестный по фамилии «М» , если вы и так уже выяснили, что убийцей был именно Грегори?
— Вы не правы, Уотсон. Тогда мне еще не было все окончательно ясно. Я надеялся, что разыскав «М» , мы получим неопровержимые улики против Грегори. А потом мы могли бы арестовать этого неизвестного за попытку шантажа — это, как вы знаете, тоже дело подсудное.
Я решил установить личность написавшего письмо, но у меня не было никакой зацепки, кроме первой буквы его имени. Поэтому я внимательно изучил чернила, которыми письмо было написано. Как вы знаете, я великолепно, — Холмс запнулся, — как никто другой разбираюсь в чернилах. Я знаю более пятисот видов чернил, которые продаются в Лондоне и его окрестностях. Поэтому для меня не составило большого труда определить, в какой лавке куплены чернила, которыми написано вышеупомянутое послание. Представьте себе мое удивление, когда я обнаружил, что эта лавка находится как раз напротив кладбища, где похоронен лорд Блэквуд. И тут меня осенило! Преступник в лице Грегори — неизвестный «М» — кладбище — священник, внешность которого мне показалось знакомой — и вновь преступный мир! Кольцо замкнулось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28