«Это она меня вызывает. Но откуда она знает, что я — Александра Яковлевна?»Ворона в это время отступила от двери, почтительно пропуская кого-то в зал.Меля шепчет мне сзади:— Начальница идет! Макай! Глубже макай!И я в первый раз вижу начальницу нашего института — Александру Яковлевну Колодкину.Теперь, когда я вспоминаю А. Я. Колодкину, то понимаю, что в молодости она была, вероятно, очень красива. У нее и в старости сохранилось красивое лицо — в особенности глаза. Лет двадцать спустя я прочитала напечатанные в журнале «Вестник Европы» письма знаменитого писателя И. А. Гончарова к А. Я. Колодкиной, в которую он был влюблен в годы ее молодости. Мне тогда подумалось: «Ох, и сумасшедший же был Гончаров! В Колоду нашу влюбился. Нашел в кого!» Если бы в наши школьные годы кто-нибудь назвал А. Я. Колодкину красивой, мы бы от души посмеялись. Для нас она была только «Колода» — очень тучная, грузная, очень старая старуха, у которой не было видно ни шеи, ни талии, ни ног: голова казалась воткнутой прямо в плечи, верхняя часть туловища — в нижнюю, нижняя — в пол. Какая уж тут красота! К тому же она сама себя видела, очевидно, такою, какой была лет сорок назад — очень юной, очень нежной, очень хрупкой. Все ее движения, выражение лица, улыбка были бы уместны у молоденькой девушки, но совершенно комичны у грузной, старой Колоды!Медленными, маленькими шажками Колода входит в зал. Платье на ней синее, как у всех синявок, но не шерстяное, а из красивого, переливчатого шелка. Там, где бы полагалось быть шее, наброшено боа (горжетка) из красивых серых страусовых перьев. По знаку Дрыгалки все девочки «макают» — делают реверанс нестройно и не в лад.Остановившись перед каре девочек, Колода говорит довольно ласково:— Здравствуйте, дети! — и улыбается нам так, как улыбалась, вероятно, сорок лет назад, склонив головку на плечо и сделав губки бантиком. — Я ваша начальница, Александра Яковлевна Колодкина.Дрыгалка и Ворона подставляют Колоде кресло. Она садится и спрашивает:— Дети! Какой у вас сейчас урок? Ну, вот вы скажите… — обращается она к одной из девочек.— Танцы… — говорит девочка.Колода делает непонимающее лицо и с нарочитым недоумением ворочает головой, как буйвол, словно ищет кого-то.— Кто это говорит? Не понимаю!— Выйти из рядов! Выйти из рядов! — каркает Ворона, тыча пальцем в ту девочку, которой начальница задала вопрос.Девочка выходит из рядов. Мне даже страшно смотреть на нее: шутка сказать, одна среди зала и перед самой начальницей!— Я спрашиваю вас, — повторяет Колода, — какой у вас сейчас урок?— Танцы… — шелестит девочка.Колода грациозно разводит руками, похожими на бревна средней толщины:— Ничего не понимаю! С кем она говорит?— Реверанс! — подсказывает девочке Дрыгалка. — Сделайте реверанс и отвечайте!Девочка «макает» и снова говорит еле слышно:— Танцы…Колода безнадежно уронила обе руки на колени.Дрыгалка с мученическим выражением смотрит в потолок.— Полным ответом! Сколько раз я вам сегодня повторяла: отвечать полным ответом!Девочка наконец понимает, чего от нее хотят. Она отвечает «полным ответом»:— Александра Яковлевна, у нас сейчас урок: танцы…Маленькая пауза. И вдруг — взрыв возмущения Колоды.— Ничего подобного! Нич-ч-чего подобного! — грохочет она, как гром. — У вас урок танцевания! Здесь не бывает танцев, да… Танцы — это на балу, это — развлечение, да… А у нас — танцевание. Это — урок, наука. Мы будем учить вас танцеванию, чтобы вы стали легкими, изящными. Девушка должна быть грациозна, как фея… Как фея! — повторяет она, закрыв глаза, подняв кверху нос и упоенно поводя головой.Дрыгалка и Ворона тоже делают восторженные лица.— Вот сейчас, — продолжает Колода, — когда я вошла в зал, вы все сделали реверанс… Ужасно! Нестройно, неуклюже, да… Как гип-по-потамы!— Вот именно — гиппопотамы! — каркает Ворона.— Ольга Дмитриевна! — обращается Колода к учительнице. — Займитесь, пожалуйста, в первую очередь реверсами.Ольга Дмитриевна приподнимает край своего синего платья, для того чтобы мы видели, как именно делается настоящий реверанс. Мы видим ее грациозные, стройные ноги в прюнелевых ботинках. Левая нога стоит неподвижно, медленно сгибаясь в колене, пока правая нога описывает полукружие и, очутившись позади левой ноги, тоже сгибается в колене. Получается не «макание свечкой», а плавное, грациозное опускание в реверансе.— Видели? — обращается к нам Колода. — Вот это реверанс, настоящий придворный реверанс! Кто хочет повторить, медам? — обращается Колода к нам с улыбкой, когда-то, вероятно, обворожительной. — Давайте все по порядку! Начиная справа. Пусть каждая по очереди выйдет и встанет передо мной. Прошу!Девочка, стоящая первой с правого фланга, выходит и останавливается в нескольких шагах от начальницы.— Представьте себе, — говорит Колода мечтательно, — что вы идете по нашему коридору и встречаете кого-либо из преподавателей, да… Вы делаете реверанс… Покажите, как вы это делаете.Девочка ныряет в реверансе и делает это неплохо. Колода одобрительно кивает головой:— Прилично. Можете идти на свое место… Следующая! Представьте себе, мой дружочек, что вы встретили меня или господина директора, Николая Александровича Тупицына… Как вы нам поклонитесь?Эта вторая девочка тоже вполне справляется с реверансом. Я с тревогой думаю: «Ох, я так не могу!»Колода милостиво отпускает ее на место и вызывает третью.— А вы, — предлагает ей Колода, — вообразите, будто вы идете по коридору и вам навстречу идет ваша попечительница, супруга господина генерал-губернатора, кавалерственная дама, Наталья Петровна Оржевская! — Тут Колода показывает на портрет горбоносой красавицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14