"Ну?"
"Эмилька..."
"Я - Джульетта... Ты что, забыл?.."
Она подошла к столу.
"Какой у тебя пирог... Мне Марта тоже такой пекла. Ну, может, самую малость поменьше".
Прошла от стола к дивану, села на него, поджав ноги, потом подошла к буфету. Открыла и снова закрыла створки дверок.
"А у вас хорошо... Настоящий дом... Тепло, уютно... чисто..."
Пробили часы. Она повернулась к ним, чтобы послушать бой.
"А у меня наверху тоже слышен их бой... Когда мы с папой снова будем жить вместе, мы обязательно купим такие же часы".
"Эмилька, хочешь пирога?"
"Я - Джульетта".
"...Но чем же... клясться?"
"Не клянись совсем. Иль, если хочешь, прелестью своей. Самим собою, божеством моим. И я поверю".
"Съешь пирога. Он вкусный". - Я взял кусок пирога и протянул ей.
"Если ты мне все время будешь совать свой пирог, то я уйду. Ты хочешь все испортить этим пирогом..."
"...Если сердца... страсть..."
"Нет, не клянись. Хоть рада я тебе. Не рада договору я ночному: он слишком быстр, внезапен, неожидан. На молнию похож, что гаснет прежде, чем "молния" воскликнет: доброй ночи! Дыханье лета пусть росток любви в цветок прекрасный превратит на завтра. Покойной ночи! Пусть в тебя войдет покой, что в сердце у меня живет".
"Не одарив меня, прогонишь прочь?"
"Какой же дар ты хочешь в эту ночь?" А... пирог сладкий?"
"Очень... Возьми".
"Я - Джульетта".
"В обмен на клятву - клятву я хочу".
"До просьбы поклялась тебе в любви я. Теперь бы заново хотела клясться".
"Зачем ту клятву хочешь ты отнять?"
Я почувствовал, что кто-то посторонний стоит в дверях. Нет, не так. Сначала Эмилька взяла у меня пирог и откусила, а я решил подойти к столу и сделать так, чтобы было незаметно, что я взял кусок пирога. И увидел в дверях Хельмута. Рот у него расплылся в широкую, довольную улыбку. Я закрыл собой Эмильку, чтобы он не мог ее рассмотреть, а Эмилька забилась в угол. Все-таки, вероятно, их предал Хельмут. Что он тогда говорил?..
"Какая приятная неожиданность!" - сказал Хельмут и постарался заглянуть Эмильке в лицо.
"Как ты сюда попал?"
"Через дверь... Ногами... Как все цивилизованные люди. - В руке у него был ключ. - При помощи ключа от вашей квартиры. Я люблю иногда заходить в чужие квартиры... Узнаешь кое-что неожиданное".
"Это нечестно. Отдай ключи и сейчас же уходи!"
"Ты еще будешь учить меня... Цыпочка, - сказал он Эмильке, - ну открой свою мордашку... Мы, арийцы, разрешаем себе все, что считаем нужным. Слушай, цыпочка, у тебя нет подружки?"
Он присел на корточки, чтобы снизу заглянуть Эмильке в лицо, и назвал ее м и л е н ь к о й. Значит, он ее рассмотрел?.. Когда он так присел, я его толкнул, и он упал, и Эмилька выбежала из комнаты. Я хотел во что бы то ни стало отнять у него ключ. Хельмут был сильнее меня и умел драться. Он ударил меня ногой в живот, потом схватил за уши и саданул коленкой в лицо. Ему нравилось меня бить, он делал это с удовольствием. А я снова и снова кидался на него. И так мы дрались, пока не пришел Пятрас...
"Он подделал ключ к нашей квартире", - сказал я.
"Помолчи, святоша, надоел, - сказал Хельмут. - Представляешь, вхожу я в комнату, а у него в гостях... девка... Читают стихи..."
"Ключ", - сказал Пятрас.
"Вот будет потеха, если я расскажу все вашему любезному дядюшке!" Хельмут сделал шаг в сторону двери.
"Ключ, - потребовал Пятрас. - Слышишь, сволочь?!"
"Значит - сволочь? Хороши поповские племяннички!"
Все-таки Пятрас был настоящим. Как он тогда ловко сбил Хельмута с ног и отнял у него ключ.
"А теперь катись, коллекционер чужих ключей", - сказал Пятрас.
"Вы еще у меня попляшете, - ответил Хельмут. - Поповские отродья... Подошел к дверям, вытащил из верхнего кармана куртки другой ключ, подбросил его в воздухе: - Вот ваш ключик... Дураков надо учить".
В окно я увидел Телешова. Походка у него сохранилась старая, пятрасовская, и шел он точно как тогда: прижимаясь к самым домам. Не поднимая головы, он свернул к крыльцу, и я услышал его голос в прихожей.
- А Таня еще не приходила? - спросил он у Дали, вошел в комнату, увидел мою спину. - А... ты дома?
По его тону я понял, что он догадывается, что я избегаю его.
- Я только что видел тебя в окно, - ответил я. - У тебя сохранилась старая походка.
- Да? - Он почти не слышал моих слов. - Ты что... какой-то не такой?
- Нет, ничего.
"Слишком он быстро переходит в наступление, - подумал я. - Слишком прямо идет к цели". Это меня отпугивало.
- Сегодня на открытии памятника у тебя было такое же лицо, - сказал Телешов. - Я решил, что ты вспомнил наконец наших... Мне хотелось побродить с тобой, но ты сбежал.
- Я думал, тебе будет лучше одному.
- Мы подошли к моему дому, - сказал Телешов. - И я сразу стал снимать, потому что вот-вот должно было уйти солнце. Снял панораму дома, потом перевел камеру на окно... в которое любил выглядывать мой отец. Ну и вот... Держу камеру минуту, две, три... как дурак, чего-то жду. Что кто-нибудь... с той стороны... взял бы и пошевелил занавеской. - Он замолчал, потом вдруг спросил: - Миколас, ответь мне...
- Пожалуйста, - нерешительно сказал я.
- Почему ты не пускаешь меня в свои воспоминания, - сказал он, или... сомнения?
- Что ты выдумал? - Я подошел к двери и крикнул: - Даля!.. - Голос у меня был какой-то странный - она тут же появилась. - Знаешь, он обвиняет меня в том, что я не пускаю его в свои воспоминания. Скажи ему, что это неправда.
Я был жалок, я знал это, но ничего не мог поделать. Цеплялся за Далю, чтобы она спасла меня. Хорошо еще, что не было при этом Юстика.
- Конечно, неправда, - сказала Даля. - Мы все немного устали, и нам кажется бог знает что.
- Извините, - сказал Телешов.
- Мне требуется мужская помощь, - сказала Даля. - Помогите мне, Пятрас. - Она взяла его под руку и повела на кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25