— Это касается тех писем от… Ты Знаешь От Кого. Нам ничего не удается выяснить. Видимо, и Гвендолен ничего не знает. А ты, юный Чант, не знаешь ли случайно, каким образом твой высокочтимый, светлой памяти батюшка был знаком с… с… со, скажем так, Внушительной Особой, подписавшей те письма?— К сожалению, я понятия об этом не имею, — признался Мур.— Может быть, вы родственники? — предположил мистер Генри Нострум. — Чант — Хорошее Имя.— Думаю, и плохое тоже, — возразил Мур. — Во всяком случае, никаких родственников у нас с Гвендолен нет.— А может, это родство по материнской линии? — не сдавался мистер Нострум. Его странный глаз вглядывался куда-то в пустоту, а мистер Уильям и вовсе умудрялся мрачно обозревать и тротуар, и крыши одновременно.— Видишь, бедный мальчик ничего не знает, Генри, — вздохнул мистер Уильям. — Бьюсь об заклад, он не знает и девичьей фамилии своей дорогой матушки.— А вот это я как раз знаю, — обрадовался Мур. — Я же видел их брачное свидетельство. Ее девичья фамилия тоже Чант.— Странно, — произнес мистер Нострум, наводя глаз на брата.— Странно, а главное, совершенно бесполезно, — согласился мистер Уильям.Муру хотелось уйти. Ему и так уже задали столько странных вопросов, что хватило бы до самого Рождества.— Послушайте, если уж вас так все это интересует, — обратился он к братьям, — почему бы вам не написать самому мистеру… э… мистеру Крес…— Тише! — свирепо прикрикнул на него мистер Генри Нострум.— Молчи! — не менее грозно вторил ему брат.— Я хотел сказать, Внушительной Особе, — проговорил Мур, с тревогой глядя на братьев. Взгляд мистера Уильяма вновь остановился на лице мальчика, и тот испугался, что колдун тоже погрузится в транс, как и мисс Ларкинс.— Это сработает, Генри, сработает! — внезапно воскликнул мистер Уильям. Он схватил серебряную цепочку, украшавшую его жилет» и победоносно потряс ею. — Итак, за серебром!— Я очень рад за вас, — вежливо промолвил Мур. — Но, увы, мне пора.Он бросился бежать со всех ног. Когда позднее Муру снова понадобилось выйти из дому, он свернул направо — так, чтобы, пройдя мимо дома Усердного Мага, покинуть улицу Шабаша. Он избрал довольно неудобный маршрут, ведь друзья, к которым он направлялся, жили в другой стороне, но он готов был идти в обход, лишь бы не столкнуться опять с мисс Ларкинс или братьями Нострум. Из-за них он уже почти мечтал о начале школьных занятий.Вернувшись домой вечером, Мур застал Гвендолен, только что пришедшую от мистера Нострума. Как всегда, она сияла и ликовала, но сегодня она еще и напустила на себя важность и загадочность.— А тебе в голову пришла отличная идея — написать Крестоманси, — похвалила Гвендолен Мура. — Даже не знаю, почему я сама до этого не додумалась. Во всяком случае, я уже отправила ему письмо.— Почему ты? Разве мистер Нострум не мог сам ему написать? — удивился Мур.— Ну, у меня больше оснований для такого письма, — ответила сестра. — К тому же нет ничего страшного в том, что он получит мою подпись. А содержание письма мне продиктовал мистер Нострум.— А ему-то это все зачем? — недоумевал брат.— Можно подумать, что ты не хочешь узнать, в чем дело! — запальчиво воскликнула Гвендолен.— Нет, — сказал Мур просто. — Я — не хочу.Поскольку этот разговор напомнил ему об утренних событиях, он снова пожелал, чтобы скорее началась осенняя четверть, и пробормотал: «Вот бы созрели конские каштаны».— Конские каштаны! — с величайшим презрением воскликнула Гвендолен. — Ума — палата! Да пройдет еще месяца полтора, пока они созреют.— Да знаю я, — вздохнул Мур.Выходя из дому в течение следующих двух дней, он каждый раз сворачивал направо.Стояли чудесные золотые деньки, которые выпадают в начале осени, когда август перетекает в сентябрь. Как-то Мур и его друзья гуляли по берегу реки. Они обнаружили забор и влезли на него. За забором оказался сад, где ребятам посчастливилось найти дерево, усыпанное сладкими белыми яблоками-скороспелками. Ребята набрали полные карманы и шапки яблок. Приметивший их садовник в гневе погнался за ними с граблями. Друзья бросились врассыпную. Мур с гордостью принес домой целую шапку сочных плодов.Миссис Шарп любила яблоки, и Мур надеялся, что на сей раз, она пощадит его и не станет печь пряничных человечков. Вообще-то эти человечки приводят детей в восторг. Они спрыгивают с тарелки и пускаются наутек, причем бегают так проворно, что, поймав их после долгой погони, ты чувствуешь себя вправе их съесть. Это честная игра, и некоторым человечкам удается удрать. Однако пряничный народец, испеченный миссис Шарп, вел себя иначе. Ее человечки лежали на тарелке, вяло шевеля конечностями, и Муру не хватало духу их съесть.Мур так углубился в размышления, что даже не обратил внимания на экипаж, стоявший неподалеку от их дома. Вбежав через боковую дверь, он влетел на кухню со своей шапкой, полной яблок, и закричал:— Миссис Шарп, вы дома? Поглядите, что у меня есть!Миссис Шарп, видимо, еще не пришла. Зато посреди кухни стоял высокий и необычайно хорошо одетый мужчина. Мур с опаской посмотрел на него. Богатый посетитель наверняка был новым членом городского совета. Только люди этого круга носят брюки в такую элегантную полоску, пиджаки из такого роскошного бархата и цилиндры, блестящие не меньше их туфель. Черные волосы гостя выглядели так же безупречно, как и его шляпа. Мур тут же понял, что это Темный Незнакомец, явившийся, чтобы помочь Гвендолен в управлении миром, И уж конечно, кухня была малоподходящим местом для такого человека. Посетителей вообще всегда проводили прямо в гостиную.— Здравствуйте, сэр. Не угодно ли вам пройти сюда, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10