Я жил в Бостоне, когда был ребенком,
и какое мне дело до евреев, но я никогда не думал, что доживу до того дня,
когда эти расистские законы наци распространятся и на территорию штатов,
пусть мы и проиграли войну. Меня очень удивляет, что ты не в Вооруженных
силах США, готовящихся к вторжению в небольшую южноафриканскую республику
в качестве прикрытия для немцев, чтобы они могли еще немного оттеснить
японцев...
Оба водителя разом вскочили со своих мест, лица их были переполнены
решимости. Старший из них схватил с прилавка бутылку с кетчупом и
угрожающе приподнял ее за горлышко. Повар, не поворачиваясь спиной к
водителям, стал шарить рукой позади себя, пока не нащупал вилку для мяса.
Он вынул ее из-за спины и выставил перед собой.
- В Денвере, - заметила Джулия, - сейчас заканчивается строительство
взлетно-посадочной полосы из теплостойкого материала, так что реактивные
"Люфтганзы" смогут совершать здесь посадку.
Все трое мужчин продолжали молчать и не шевелились. Другие
посетители, затаив дыхание, наблюдали за происходящим.
Первым тишину нарушил повар Чарли.
- Один такой ракетоплан пролетел перед заходом солнца.
- Он направлялся не в Денвер, - сказала Джулия. - Он держал курс на
Запад, к Побережью.
Оба водителя грузовиков, не торопясь, заняли прежние места. Старший
из них пробормотал:
- Я всегда забываю о том, что все они здесь немного пожелтели.
- Ни один из японцев не убивал здесь евреев, ни во время войны, ни
после, - уже спокойно заметил повар. - И японцы не строили газовых печей.
- Ну и очень плохо, что не строили, - сказал водитель постарше. Затем
снова принялся за кофе.
Пожелтели, подумала Джулия, да, похоже на то, что это правда. Мы
что-то здесь возлюбили японцев.
- Где вы собираетесь ночевать? - спросила она, обращаясь к более
молодому водителю.
- Еще не знаю, - ответил он. - Я только что вышел из кабины и прямо
сюда. Весь этот штат мне не очень-то нравится. Скорее всего, лягу в
кабине.
- Мотель "Медоносная пчела" не так уж плох, - заметил повар.
- О'кей, - согласился молодой водитель. - Может быть, там и
остановлюсь. Если не станут возражать, ссылаясь на то, что я итальянец. -
Говорил он с явно выраженным акцентом, хотя и пытался это скрыть.
Наблюдая за ним, Джулия решила: в том, что он такой ожесточившийся,
такой колючий, виноват его собственный максимализм. Слишком уж многого он
требует от жизни. Всегда в движении, неугомонный и сосредоточенный. Я
такая же. Я не смогла остаться на Западном побережье, пройдет немного
времени, и мне станет невмоготу здесь. А разве не такими же были люди
прошлых веков? Но, подумала она, осваиваемые рубежи нынче не здесь. Они на
других планетах.
И еще она подумала вот о чем: мы с ним могли бы записаться на один из
ракетных кораблей, перевозящих колонистов. Но немцы не пустят его на борт
из-за цвета кожи, а меня - из-за черных волос. Это для тех тощих
нордических альфов-гномиков, гомиков - из СС, которые проходят подготовку
в горных замках Баварии. Этот парень - Джо как-его-там - даже не
удосуживается придать своему лицу верное выражение. У него должен быть
этот обязательный невозмутимый, но вместе с тем и преисполненный
энтузиазма вид, будто он ни во что не верит, а тем не менее, владеет
абсолютной истиной. Да, именно такие они и есть. Они совсем не идеалисты,
как мы с Джо. Они - циники, упивающиеся непогрешимостью своей веры. Это
что-то вроде лоботомии - они просто калечат мозг. Эти немецкие
идеологи-психиатры, выдавая это за достижение своей психотерапии.
Но главная их беда, решила Джулия, таится в сфере секса. Они
превратили его в нечто грязное еще в самом начале, в тридцатые годы, а
затем дела пошли все хуже и хуже. Гитлер положил сам этому начало со своей
- кем она ему приходилась? Сестрой? Теткой? Племянницей? А ведь в его роду
и до этого было кровосмешение - его отец и мать были двоюродным братом и
сестрой. Они все совершают кровосмешение, вожделея к собственной матери.
Вот почему у этих тщательно отобранных гомиков-эсэсовцев такие жеманные
ангельские улыбочки, такая розовая детская невинность на лицах; они
берегут его для Мамули. Или друг для друга.
А кто для них Мамуля, задумалась Джулия. Вождь, герр Борман, который,
как считают, сейчас при смерти? Или - тот, Великий Больной?
Старый Адольф, как полагают, доживает свои дни в каком-то санатории,
полупарализованный, в старческом маразме. Сифилис мозга, восходящий еще к
дням его нищенствования в Вене, где он бродил в длинном черном пальто, в
грязном белье, спал в ночлежках.
Очевидно, это возмездие самого Бога, злобно-насмешливое, ну прямо как
в старых немых фильмах. Этот страшный человек поражен самой гнусной
грязью, той напастью, которой история наказала человека за его порочность.
Но самое во всем этом ужасное - то, что нынешняя Германская империя -
продукт деятельности этого мозга. Сначала политическая партия, затем
нация, а затем и полмира. И нацисты сами поставили этот диагноз,
идентифицировали его болезнь. Этот шарлатан, пользовавший травами, который
лечил Гитлера, этот доктор Морелл, который теперь пичкает его
патентованными Ветрогонными Пилюлями доктора Кестера - он первоначально
был специалистом по венерическим заболеваниям.
Весь мир знает об этом, но тем не менее, бессвязная речь вождя - само
откровение, как Священное Писание. Таким мировоззрением сейчас заражена
вся наша цивилизация, а эти отдельные белокурые нацистские самцы и самки
как споры зла покидают с неслыханной помпой Землю, чтобы разносить заразу
по другим планетам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100