Страшное место, особенно если пуля на взлете. В глазах штурмовика из СД,
оставшегося без челюсти, все еще теплилась жизнь, какая-то ее частица. Он
все еще видит меня, подумал Тагоми. Затем глаза потеряли блеск, и
штурмовик повалился вниз, выпустив из рук пистолет и издавая какие-то
нечеловеческие клокочущие звуки.
- Мне дурно, - взмолился Тагоми.
В открытом дверном проеме других штурмовиков не было видно.
- Неверное, это все, - после некоторой паузы произнес генерал Тедеки.
Тагоми, всецело поглощенный обременительной трехминутной перезарядкой
кольта сделал остановку, чтобы нажать на кнопку настольного интеркома.
- Немедленно пришлите медицинскую помощь, - распорядился он. - Здесь
раненый бандит.
Ответа не последовало, только шум.
Наклонившись, мистер Бейнс подобрал пистолеты немцев. Один из них он
передал генералу, другой оставил у себя.
- Теперь мы сможем их просто косить, - заметил Тагоми, занимая
прежнюю позицию с Кольтом-44 в руке. - Грозный триумвират собрался в этом
кабинете.
В коридоре раздался громкий голос:
- Германские хулиганы, сдавайтесь!
- О них уже позаботились, - отозвался Тагоми. - Лежат или мертвые или
умирающие. Заходите и проверьте на месте.
Появилась группа служащих здания "Ниппон Таймс Билдинг", некоторые из
них несли в руках топоры, ружья и гранаты со слезоточивым газом.
- Скандальное дело, - произнес Тагоми. - Правительству ТША в
Сакраменто могло бы без колебаний объявить войну Рейху. - Он разрядил
револьвер. - Пожалуй, уже не нужен.
- Они будут всячески отрицать свою причастность, - сказал Бейнс. -
Стандартный прием. Многократно применявшийся. - Он положил оборудованный
глушителем пистолет на письменный стол Тагоми. - Сделано в Японии.
Он не шутил. Это было правдой. Отличного качества японский спортивный
пистолет. Тагоми внимательно осмотрел его.
- А они - не немцы, - продолжал Бейнс. Он взял бумажник одного из
убитых. - Гражданин ТША. Проживает в Сан-Хосе. Ничто не указывает на его
принадлежность к СД. Зовут его Джек Сандерс. - Он отшвырнул бумажник.
- Налет с целью ограбления, - произнес Тагоми. - Наших сейфов.
Политические мотивы отсутствуют. - Он встал из-за стола. Ноги его дрожали.
В любом случае, попытка СД убийства или похищения потерпела полный
провал. По крайней мере, первая из них. Но было ясно, что они знали, кто
такой мистер Бейнс и, в чем тоже можно было не сомневаться, для чего он
сюда явился.
- Прогноз, - сказал Тагоми, - весьма мрачен.
Интересно, задумался он, вот в этот самый момент мог бы оказаться
чем-нибудь полезен Оракул? Вероятно, он смог бы защитить нас.
Предостеречь, оградить своим советом.
Все еще испытывая слабость в ногах, он начал вытаскивать сорок девять
стебельков тысячелистника. Положение, в котором мы оказались, решил он,
запутанное и ненормальное. Человеческому уму не дано расшифровать его;
здесь пригодна только пятитысячелетняя совокупная мудрость. Германское
тоталитарное общество скорее напоминает какую-то извращенную форму жизни,
чем естественное образование. Наихудшую во всех проявлениях причудливой
смеси жестокости и бессмысленности.
Здесь, подумал он, местная служба СД действует в качестве инструмента
политики в полном противоречии с головой в Берлине. Где в этом составном
существе разум? Чем на самом деле является Германия? Чем была она
когда-то? Это как разлагающаяся заживо кошмарная пародия решения проблем,
с которыми приходится сталкиваться в процессе существования.
Оракул проникает в саму суть ее. Даже такая загадочная порода зверя,
каким является нацистская Германия, доступна постижению "Книге перемен".
Бейнс, увидев, как отрешенно Тагоми возится с горстью травянистых
стеблей, понял, насколько глубоко страдает этот человек. Для него, подумал
Бейнс, весь этот инцидент, то, что ему пришлось убить и покалечить этих
двух человек, не просто ужасно. Это непостижимо.
Что бы я мог сказать ему в утешение? Что он стрелял ради меня.
Следовательно, на мне лежит моральная ответственность за эти две жизни. И
я принимаю ее на себя. Так я на это смотрю.
Став рядом с Бейнсом, генерал Тедеки произнес тихо:
- Вы являетесь свидетелем человеческого отчаянья. Он, вы понимаете,
несомненно воспитан в буддистском духе. Даже если не внешне, в формальных
проявлениях, все равно ощущается глубокое влияние буддизма. Культуры, в
которой нельзя отнимать жизнь ни у кого - все живущее священно.
Бейнс понимающе кивнул.
- Он обретет душевное равновесие, - продолжал генерал Тедеки. - Со
временем. Сейчас пока что у него нет такой точки зрения, с помощью которой
он мог бы оценить и постичь то, что он совершил. Эта книга поможет ему,
ибо она подскажет ему на что опереться, чтобы вынести верное суждение.
- Понимаю, - произнес Бейнс. Такой внешней опорой, которая могла бы
ему помочь, могла бы быть доктриной первородного греха. Интересно, слышал
ли он вообще о ее существовании. Мы все обречены на то, чтобы совершать
акты жестокости, насилия и зла; такая уж наша судьба, обусловленная нашей
тяжелой наследственностью. Это наша карма.
Чтобы спасти одну жизнь, мистер Тагоми отнял Две. Логический,
сбалансированный разум не в состоянии этого осмыслить. Человека по натуре
доброго, такого, как мистер Тагоми, может довести до умопомешательства
сопричастность к таким свершившимся фактам.
Тем не менее, подумал Бейнс, решающий момент находится не в
настоящем, это не моя смерть или смерть этих двух штурмовиков из СД;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100